Нам сказали, что убежищам теням служат темные места. Погреба, подвалы, аллеи сада. Там эти «сгустки тьмы» совсем незаметны. Также известно, что они по каким-то причинам не могут удаляться от «прорехи». Ну так надо предложить им другое убежище.
– Так где же его взять?
– Я подумаю, что тут можно сделать.
Мы встретились в кофейне «У дядюшки Якоба». Лил мерзкий мелкий дождь, погода с приближением зимы неотвратимо портилась, и горячий кофе был как нельзя более уместен.
– Ваш знакомый запаздывает, – сердито сказал Сеголен, складывая зонт.
– Просто вы, профессор, явились несколькими минутами ранее назначенного времени.
– Может быть, заказать бренди к кофе? – предложил Штейнберг. Может, хотел сгладить неловкость, а может, просто замерз.
– Не стоит, – осадил его начальник. – Нам предстоит деловая беседа. Возможно, позже…
– Надеюсь, Ламорис вас больше не беспокоил? – спросила я.
– Представьте себе, нет. Он был так нагл и самоуверен… а теперь его не видно и не слышно.
– Ему сейчас не до вас. Полиция занялась драгоценностями, которые закладывала у процентщиков его покойная супруга, и они оказались вовсе не фамильными.
– А вы откуда знаете? – полюбопытствовал Штейнберг.
– Да так, слухами земля полнится. – Я никогда не выдаю своих контактов. Не хочу, чтобы кое-кто пострадал из-за моей откровенности.
Звякнул колокольчик, стукнула входная дверь. На пороге, стряхивая водяную пыль с клетчатого плаща, появился новый посетитель – плотный невысокий мужчина с темными подкрученными усами.
– А вот и он. Позвольте вас представить: профессор Сеголен – господин Рубин, строительный подрядчик.
Они пришли к соглашению. Причем каждый считал, что обхитрил оппонента и устроил дело к собственной выгоде. Мне все равно, я свои комиссионные получила. Должна же я хоть что-то получить, раз уж решила не писать статью.
Фатальных случаев с тех пор в клинике Сеголена не было. Покуда господин Рубин не провел ветку и не построил станцию возле лечебницы, профессор требует от персонала строгого соблюдения дисциплины и усиленного надзора над больными. Поэтому я редко вижу Либби.
Медицинская общественность сочла, что профессор Сеголен отошел от излишне либеральных методов, и теперь ходят слухи, что его собираются сделать академиком. Сам профессор намекнул, чтоб я рекомендовала его клинику собратьям по перу – ведь среди них немало людей, страдающих душевными недугами. Ну, не знаю. Среди пишущей братии, конечно, много сумасшедших, но мало денежных.
Верю ли я сама в изложенную теорию? Какая разница! Теория как теория, не хуже многих других. Одно могу сказать – когда в Тримейне все-таки выстроят метрополитен, вряд ли я буду им пользоваться.
Лучше ходить пешком.
Виталий Забирко
Здесь
