обряд?
– Я смогу, – ответил голос за моим плечом. – Только завтра. А сейчас предлагаю всем лечь спать!
Гура развернулась, эффектно взмахнув гривой расплетённых на ночь волос, и скрылась за дверью. Арон молча отправился за ней, как будто сказал мне всё, что собирался. А вообще, зачем он выходил на улицу?
– Как будто я приглашала вас с собой на прогулку, – буркнула я, наблюдая за духом, который после того, как его раскрыли, смог наконец показаться мне. – Потерпи ещё немного, утром ты сможешь всё нам рассказать…
Утром я проснулась от давно забытого запаха жарящихся оладушек с корицей. Некоторое время я не открывала глаз и вдыхала этот аромат, пробуждающий одновременно болезненные и светлые воспоминания. Мы с Гурой просыпаемся и ведомые этим запахом спускаемся вниз из наших комнат, находившихся на втором этаже. Мама на кухне что-то напевает, помахивая в такт деревянной лопаткой, которой она переворачивает оладьи. Увидев нас, мама улыбается, я до сих пор помню её тёплую улыбку…
Я заставила себя вынырнуть из омута воспоминаний, это было слишком болезненно, несмотря на то, что прошло уже много лет.
В комнате кроме меня никого не было, значит, Арон и Гура уже встали. На табурете у моей кровати лежала стопка одежды. Вчера её не было, значит, Нира принесла специально для меня. Я взяла терракотового цвета рубашку, лежавшую сверху, и поднесла её к лицу, вдыхая запах. Вещь выстиранная, но давно лежала в шкафу, заботливо переложенная сухим чабрецом. Я развернула рубашку. Размер мой, но фасон явно мальчишеский. Я подумала, что мы так ничего и не узнали о наших гостеприимных хозяевах. Возможно, у них есть дети, которых вчера в темноте мы просто не заметили. Может быть, Арон и Гура сейчас как раз вместе с ними едят оладушки, запивая их горячим сладким отваром. В животе заурчало, напоминая, что и мне пора уже присоединиться к общему завтраку.
Я надела терракотовую рубашку, на несколько тонов темнее брюки, свитер крупной вязки решила пока оставить на кровати. А вот сапоги пришлось натянуть свои, к счастью, за ночь они успели просохнуть и теперь не доставляли мне прежнего дискомфорта. Я аккуратно застелила постель и отправилась на кухню, ведомая ярким ароматом корицы. Мама тоже любила добавлять её в оладьи…
При моём появлении все, сидевшие за большим деревянным столом, обернулись. На Ароне и Гуре также была другая одежда.
– Хорошего утра, – пожелала я всем и остановилась, не зная, что делать дальше.
Но Нира тут же пришла мне на помощь, осторожно взяв меня под руку и увлекая за собой. В широких сенях, куда она меня привела, стояла наполненная водой деревянная бадья, на поверхности которой плавал ковш. Женщина указала мне рукой на воду, затем на полотенце, висевшее на крюке, вбитом в щель между потемневших от времени брёвен, после чего махнула на дверь, расположенную в самом конце коридора. Я подумала, что за дверью находится уборная, и решила начать с неё.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте
