разговаривал со своим соседом, Федькой. Оба стоили друг друга – бестолковые, неаккуратные, учителя не слушают, контрольные заваливают.
И такому, как он, позволяют выступить от всех шестых классов? Возмутительно!
Новый год – всегда пора чудес. Школа осыпается блёстками, завешивается сверкающей мишурой, сияет разноцветными огнями гирлянд. Самое время думать о празднике, о подарках, о школьном вечере, а не о том, что ждёт тебя дома.
Костик шёл по расчищенному тротуару, медленно, нехотя, попинывал по дороге небольшие комочки слежавшегося снега. Ему было холодно без шапки, уши мёрзли, но признаться в этом он не хотел даже себе. Таким, как он, нельзя допускать ошибок, нельзя показывать слабости. Так тренер говорит. Всегда оставайтесь в тонусе, всегда будьте сильными, на каждой тренировке повторял он. Не позволяйте другим видеть ваши слёзы.
И Костик не позволял. Хотя его сердце плакало целыми сутками, надрывно, с сильной болью, об этом никто не должен был знать. Для всех он – Константин Смирнов, сын серьёзного человека, отличный старший брат, спортсмен и вообще молодец. Оценки только не идеальные, но отец вон говорил, что в школе с двойки на тройку перебивался, и потому четвёрки Костика для него – предмет гордости. В дневнике ни одного замечания, и это вроде тоже хорошо – папа как-то свой показывал, там записей красными чернилами было больше, чем синими.
Вот только в последний раз они говорили об оценках в конце прошлой четверти. Папа тогда оторвался от чертежей на минутку, открыл дневник на последней странице, сухо сказал «молодец», расписался и снова уткнулся в свои бумаги. Мама тогда сидела с младшим братом, кормила его какой-то некрасивой коричневой кашей с фруктовым запахом. И когда Костик зашёл на кухню, она даже толком не оглянулась на него. Только и проговаривала: «А кто это у нас такой богатырь?», да пихала в бедного Веньку ложку за ложкой. В дневник посмотрела краем глаза, сухо сказала «молодец!» и продолжила мучить Веньку, у которого уже глаза на лоб полезли от такого количества каши…
А так хотелось немного внимания! Так хотелось, чтобы с ним просто поговорили. Не об оценках, нет. О том, что он больше всего на свете мечтает петь на сцене, а ещё лучше – в рок-группе. Наверное, как Честер Бенингтон или Ронни Джеймс Дио, стать легендой при жизни, выступать на огромной, как футбольный стадион, сцене. О том, как опротивела эта борьба, которая вроде как мужское дело, как говорил отец. Мужское-то мужское, но хочется совсем другого. В клипах сниматься, в фильмах, срывать аплодисменты на песенных конкурсах и получать самые высокие оценки от жюри…
И о том, что ему могут нравиться девочки. Костику стало жарко, несмотря на то, что вокруг минус десять, и снега по колено. В классе все от него балдели, как они сами говорили… ну, кроме Наташки Королёвой, но ей можно, она как Снежная королева, пустая и безжизненная. Остальные его любили и пачками присылали записки с признаниями. Только все эти девчонки были маленькие и глупые,
