он, – и уборная. Я бы знал, если бы кто-то там прятался.
Его голос зазвучал громче, он встал между мной и дверным проемом. Слишком близко, я ощутила запах застарелого пота.
– Да, – ответила я, желая поскорее убраться, – конечно.
Прежде чем отправиться в долгий обратный путь к Охотничьему Дому, я обернулась. Алек смотрел мне вслед.
За долгие часы поисков мы с Дагом ничего не нашли. Ни следов, ни клочков одежды, ничего. Попадались лишь заметаемые снегом отпечатки копыт оленей. Похоже, никто здесь не ходил с тех пор, как начался снегопад.
В одном месте усадьбы есть камера – у ворот, где начинается длинная подъездная дорожка, выводящая на шоссе. Босс установил камеру, чтобы отпугивать и ловить браконьеров. К сожалению, иногда бывают перебои с питанием. Но все это время запись велась исправно: с вечера накануне – предновогоднего – до вчерашнего, первого января, когда поднялась тревога. Я быстро просмотрела мутноватые кадры – если бы гость каким-то образом смог уехать на такси или ушел пешком, я бы это увидела. Ничего похожего. На видео валил и валил снег, дорожка быстро исчезала под белым покровом.
Было очевидно, что, скорее всего, мы обнаружим труп. Но как же тяжело сменить это подозрение на убежденность. Даг провел рукой по волосам, мокрые от снега пряди упали на глаза. Я заметила, что его пальцы – рука, все его тело – дрожат. Странно видеть мужчину, подобного Дагу, с телом, как у регбиста, в таком состоянии. Он ведь морской пехотинец и наверняка насмотрелся на смерть. Как и я – на прежней работе. И я знаю, что ужас от увиденного навсегда остается с тобой. Особенно если труп обнаружил ты.
– Думаю, вам тоже стоит взглянуть, – сказал он. – На тело.
– А это необходимо?
Не хочу, чтобы это было необходимо. Не хочу смотреть. Я и приехала сюда, чтобы сбежать от смерти.
– Разве не стоит просто подождать, пока приедет полиция?
– Нет, – ответил Даг. – Они же все равно не смогут? А вам нужно увидеть это сейчас.
– Почему? – Я услышала, как жалобно и брезгливо прозвучал мой голос.
– Потому что. – Он провел рукой по лицу, уголки глаз оттянулись вниз, придав ему сходство со зловещей маской. – Все дело… в теле. В том, как оно выглядит. Вряд ли это несчастный случай.
Я почувствовала, как по спине пробежал озноб, вот только погода тут была ни при чем.
Мы вышли на улицу, снег валил так густо, что разглядеть хоть что-то можно было лишь на расстоянии не больше нескольких футов. Даже озера почти не видно. Я надела то, что здесь фактически является моей уличной формой, – дутый пуховик в стиле мишленовского человечка, горные ботинки, красную шапку. Я с трудом тащилась за Дагом, стараясь не отставать, что не так-то просто, потому что росту в нем за шесть футов, а во мне чуть больше пяти. Я споткнулась и упала. Даг протянул большую руку в перчатке и поставил меня на ноги – легко, словно ребенка. Даже сквозь рукав я ощутила стальную силу его пальцев.
Я думала о гостях, запертых в своих домиках. Бездействие и
