Электрум, как обезумевшая газонокосилка, носился туда-сюда, а Риммон хладнокровно качал умелки на застывших поодаль магах-индивидуалистах и лукарях-одиночках. От боевой элиты клана «Олигарх» не осталось никого. Лишь замерший метрах в трехстах Беркут, расширившимися от изумления и восхищения глазами смотрел на горы перемолотых, местами замороженных и разъеденных кислотой трупов.
– Бееееркут!!! Я же говорииил!
Тот кивнул. Не огорченно. Не сухо. А как-то радостно-уважительно.
– Идиии сюдааа! Не трооонем! Обещаааю!
И в полголоса братишке.
– Гипноз работает? Откатился?
– Он всегда работает. Только одновременно всего на двоих. И нужно посмотреть в глаза.
– Ну, нам хватит. Почешу левое ухо – действуй.
– Понял. А что у тебя с глазом?
– Тридцать девять твоих дебафов у меня с глазом. Тех, что к Трепету прилагаются. Причем еще тридцать первых, видно самых смачных – снялись автоматом.
– Ой, прости.
– Да ладно, ерунда.
Риммон вытащил фляжку, из которой еще в кабаке предусмотрительно вылил воду и наполнил метиловым спиртом. Хлебнул. Тремор исчез. Фух. И вообще легче стало. И дышать, и двигаться.
Беркут торжественным шагом, символически хлопая в ладоши, неторопливо приблизился. Остановился метрах в восьми от пары победителей. Или все же тройки? Несмотря на аплодисменты, камень возврата он так и не убрал, а как-то немыслимо зажал меж ладонью и большим пальцем. И смотрел исключительно под ноги, не поднимая взгляда на двухголового змея. От гипноза страхуется, понял Риммон.
– Эта была эпическая битва. Бойня. Но тем более эпическая. С твоего позволения, я все заснял.
– Хм… не помню, чтобы давал позволение. Покажи, – Риммон протянул руку, как бы подзывая того к себе.
– Это просто оборот речи, – Беркут улыбнулся, но на подначку не повелся. – Мне вот интересно, почему моя элита молчит? Только пятеро откликнулись. Остальные все еще не отреспились.
Очевидно, это две пары загипнотизированных и прибитых своими, понял Риммон. И еще один, которого подконтрольный змею эльф ухайдокал. А последних, дважды законтроленных, он лично слил. Демон пожал плечами.
– Знаешь, я почти догадался, кто ты. Ты – ангел.
– Можно и так сказать.
– Я, знаешь ли, верю в Бога, – Риммона снова передернуло, но не сильно, почти незаметно. – И не только верю. Я знаю. Я много чего знаю, потому и смог всего в пятьдесят лет стать тем, кем стал. И на Земле я Ему… Несколько десятков храмов построил. И Он со мной иногда разговаривает.
– Да ну?
– Представь себе.
– И как беседы проходят? Ты его спрашиваешь, Он отвечает? Или приказывает? Или вы просто о жизни, о погоде, о бабах?
– Ты так не шути… Я слышу голоса.
– Хм… Многие, знаешь ли, слышат. Некоторые их даже слушаются. Бегают потом голыми или начинают поджигать кошек.
– Нет, я не псих, – Беркут дернулся, но сдержался
