style="font-size:15px;"> Когда он открыл их, на девушке белел медицинский халат, и она утиралась пуховкой, глядя в зеркальце, – а перед ним стоял сухощавый, резколицый человек и разглядывал его с холодным любопытством.
– Пили? – Звягин потянул носом.
– Н-нет… я просто так, – умоляюще пробормотал человечек, в качестве объяснения разводя руками.
– Просто так? – с интересом переспросил Звягин. – Ну-ну.
И повел девушку к стоянке такси.
Они не успели отойти, как визг тормозов и залп брани возвестил следующее представление. Человечек стоял перед грузовиком, упершись руками в радиатор, а сверху из кабины перекошенный шофер интересовался наличием у него глаз, мозгов, совести и желания жить, а если нет, то почему он, шофер, должен платить за это своей свободой?
Звягин сощурился. Секунду подумал.
– Простите, – сказал он девушке, – но этим может не кончиться, а? – И двинулся к месту происшествия.
Таксист неодобрительно обозрел странную компанию: заплаканную девушку в явно чужом белом халате и спотыкающегося мужичонку совершенно неопределенного возраста, цвета и размера, опирающегося на невозмутимого, подтянутого человека. «Отставной спортсмен или оперативник? А эти кто?»
– Пьяных не вожу, – на всякий случай уведомил он.
– Это больной, – успокоил Звягин, хлопая дверцей. – Как вас зовут, больной?
– Толя, – пискнул человечек. И – сорвавшимся баском: – Епишко Анатолий!
– А вас? Галя? Куда вас везти, Галя?
В подъезде Звягин взял у нее свой халат.
– Не хотите чашку кофе? – Ее взгляд был лучшим комплиментом.
– А вы меня не интересуете, – сказал Звягин. – Вот тот, в такси, – тот да, интересен.
В такси водитель разорялся из-за прожженного сиденья.
– Я закурил, чтоб успокоиться, – виновато объяснил Епишко. – А искорка отвалилась… такие сигареты делают…
– Чтоб у тебя не то отвалилось, – ярился водитель. – А кто платить будет?
– Я, – отрубил Звягин. – Фонтанка, 55!
Он долго подпихивал вяло сопротивляющегося Епишко вверх по лестнице: «Я тебе жизнь спас, а ты со мной и чаю не выпьешь? Жена на работе. Дочка в школе. Что? – я с дежурства. А полосу невезения лучше переждать, не дергаться!»
В кухне Епишко мгновенно смахнул чашку на пол: дзыннь!
– Я вас предупреждал, – скорбно сказал он, садясь к столу и с треском стукаясь головой об угол настенного шкафчика.
Звягин задумчиво посмотрел.
– Правильно, – сказал он. – Чашки нельзя ставить близко к краю, а шкафчик давно надо перевесить на двадцать сантиметров левее. Возьми, чтоб не волновался, – и налил ему дымящегося черного чаю в эмалированную кружку.
– Ну, – сказал он тихо и добро, сев рядом, – а теперь расскажи все. Выложи, облегчи душу. Без этого в жизни плохо. Не бойся, я пойму. Я ведь все-таки врач.
