сделать, – вывалил барабан вбок.
– Слушай, сделай мне автомобильный номер.
– Чего это ты? Банк грабить собрался?
– Да нужно.
– Сделать-то несложно… А на что он тебе? Ты что, Ленечка, никак с рэкетирами связался?
– Влад, – ну надо. Считай, пошутить над приятелем.
Влад пронизывал немигающе голубыми льдинками удава; рокотал:
– Забавно, Лешунька, этим я еще не занимался. Из интересу можно попробовать. А что, сам не можешь? Я объясню как, дам материалов.
– У меня так не получится. Лучше я вас лечить буду.
– А иначе уж и не будешь?
– Всяко буду, – улыбнулся Звягин, настраиваясь на его тон.
Влад выдул из легких ароматный сноп «Клана».
– И размеры уж, поди, с собой готовы?
Звягин протянул ему бумажку с чертежиком.
– Так. Ясно… Правильно… Ну, допустим… А номер тебе какой?
Звягин зевнул безмятежно:
– Еще не придумал. Придумаю – позвоню.
– Ладно, – обдал радушием Влад. – Уж если Звягин просит – сделаем. Лучше настоящего. Но, Леня, я надеюсь…
– И не вздумай волноваться. Мое слово!
Дома у Звягина, несмотря на его неизменную доброжелательную невозмутимость, что-то зачуяли: не то биотоки из него какие-то исходили, не то угрюмая боевая улыбка прорезалась то и дело в глубине глаз, как перископ подлодки.
– Похоже, и тебя достала действительность, – не без известной насмешки посочувствовала жена.
– Отнюдь. Я ее сам достану, – пообещал Звягин.
Вечером он достал с антресолей две коробки с фотографиями, весь семейный архив, и они втроем перебирали желтеющие реликвии кочевой биографии:
– Ой, папка! Какой ты был стройный лейтенантик, прямо смерть гимназисткам.
Документную фотографию в повседневной майорской форме Звягин сунул в карман. «Правда, петлицы десантные. Но ведь могут быть любые. Так, теперь осталось всего лишь найти хорошего художника… не столько живописца, сколько – кого надо. Ну, Таня-Танюшка, Татьяна трах Ильинична, уж не подведи, старая боевая лошадь… а то ведь повешу, на твоем же крючке от твоей же люстры и повешу, недрогнувшей рукой и на ненамыленной веревке… и хрен дознаются, вот что забавно».
– А теперь – впер-ред, хр-ромоногие! – скомандовал он офицерским рубленым рыком.
– А?! – подпрыгнула жена.
Дочка захохотала, посмотрела на часы и пошла в туалет.
«А слесаришка мне, пожалуй, и не нужен. Разовый глушитель можно и из чертежной бумаги склеить… или капустной кочерыжки вырезать. Эт мы сами с усами, сообразим… Кстати, насчет усов… усы? А что, сейчас каждый третий с усами… театральный магазин, или те же мастерские… только уже не Влад, нет».
Старая боевая лошадь Ильинична сработала первой, – и то сказать, ведомство серьезное:
«Березницкий Яков Тимофеевич,
