тошно.
– Нет, ешь без меня, я потом. Разве что чаю сейчас выпью.
Я спускаюсь в кухню вслед за Мэттью и сажусь за стол. Он ставит передо мной чашку. Потом достает из буфета хлеб, из холодильника – нарезанный чеддер, на весу сооружает бутерброд и откусывает.
– Об этом убийстве по радио все утро говорили, – сообщает он, роняя на пол крошки. – Дорогу перекрыли, вся полиция туда съехалась, ищут улики. И ведь все это случилось в пяти минутах от нас – с ума сойти!
Я изо всех сил пытаюсь не дрожать. Рассеянно смотрю на белые крошки на керамической плитке пола. Они как затерявшиеся в море жертвы кораблекрушения, которым неоткуда ждать помощи.
– Известно что-нибудь об этой женщине? – спрашиваю я.
– Полиции, видимо, да, потому что они нашли ее ближайших родственников, но подробности пока не раскрывают. Страшно представить, через что им предстоит пройти. А знаешь, о чем я все время думаю? Что на ее месте могла оказаться ты, если бы по глупости поехала вчера той дорогой!
Я встаю с чашкой в руке:
– Пойду прилягу ненадолго.
– У тебя точно все хорошо? – Он озабоченно вглядывается в мое лицо. – Ты неважно выглядишь. Может, не стоит идти сегодня на вечеринку?
Я понимающе улыбаюсь: Мэттью не любитель тусовок. Ему больше нравится дружеское общение за скромным ужином.
– Мы должны пойти, у Сьюзи все-таки юбилей.
– Даже если у тебя раскалывается голова?
В его голосе слышится возражение, и я вздыхаю.
– Да, – отвечаю я твердо. – Не переживай, ты не обязан общаться там с Рэйчел.
– Да я не против с ней общаться, просто она всегда так неодобрительно на меня смотрит. Мне каждый раз кажется, будто я сделал что-то плохое. Кстати, ты забрала мой пиджак из химчистки? – меняет он тему, и у меня падает сердце.
– Ой, прости, совсем забыла!
– Ладно, ничего страшного. Надену что-нибудь другое.
– Извини, – повторяю я, вспоминая о том подарке и обо всем, что я забыла за последнее время. Несколько недель назад Мэттью пришлось вызволять меня из супермаркета с полной тележкой продуктов, потому что кошелек я оставила на кухонном столе. Потом он как-то раз обнаружил среди моющих средств бутылку молока, а в холодильнике – моющее средство. Потом я забыла о том, что записалась на прием к стоматологу, и Мэттью пришлось отвечать по телефону на гневную тираду моего врача. Пока он только отшучивается и говорит, что это все из-за перегрузок на работе в конце учебного года. Но он не знает про другие случаи, когда память меня подводила, – как с подарком для Сьюзи, например. Случалось, что я приезжала на работу без учебников; забывала о записи к парикмахеру и о встрече с Рэйчел; а месяц назад проехала двадцать пять миль до Касл-Уэллса, не заметив, что оставила дома сумку. Хотя Мэттью знает, что моя мама умерла в пятьдесят пять и незадолго до кончины стала забывчивой, подробностей я ему не рассказывала и не говорила, как в последние три года
