их на ладонь, подносит ко рту и глотает, запивая водой. Какую же трагедию ей довелось пережить, что она захотела убить себя? А пока она умирала, пришлось ли ей хоть на миг пожалеть о своем решении? Отвратительные мысли! Заворачиваю кран и выхожу из душа. Внезапная тишина пугает меня, и я включаю радио в телефоне, надеясь услышать что-нибудь веселое и ободряющее – что-то, что отвлечет от мыслей о той женщине в машине.
«…Женщина была найдена мертвой в своей машине сегодня рано утром на Блэкуотер-Лейн. Ее смерть расценивается как подозрительная. На данный момент больше никаких подробностей не сообщается. Полиция убедительно просит граждан, живущих поблизости, соблюдать осторожность».
У меня замирает сердце. «Ее смерть расценивается как подозрительная» – эти слова будто отражаются эхом от стен ванной. Но ведь так полиция обычно говорит, когда кого-то убили! Меня вдруг пронизывает ужас. Я же была там, на том самом месте – неужели одновременно с убийцей? Может быть, он прятался в кустах, высматривая жертву? От мысли, что на ее месте могла оказаться я, что это меня могли убить, начинает кружиться голова. Ухватившись за полотенцесушитель, заставляю себя сделать несколько глубоких вдохов. Должно быть, я сошла с ума, раз поехала ночью той дорогой.
В спальне я торопливо вытаскиваю из кучи одежды на стуле черное хлопковое платье и одеваюсь. Спускаюсь вниз и, еще не открыв дверь кухни, ощущаю запах жареных сосисок, от которого мне становится дурно.
– Праздничный завтрак в честь начала твоих каникул! – радостно объявляет Мэттью.
Не желая портить ему настроение, пытаюсь изобразить улыбку:
– Замечательно!
Я хочу рассказать ему о прошлой ночи, о том, что меня могли убить. Хочу поделиться своим кошмаром, потому что мне слишком тяжело держать это в себе. Но если я скажу, что возвращалась через лес, – и это после того, как он специально попросил меня не ехать той дорогой, – будет скандал. И не важно, что сейчас я здесь, сижу на кухне целая и невредимая; он все равно разнервничается, будто это я лежу мертвая в машине, и будет ужасаться тому, что могло случиться и какой опасности я себя подвергла.
– Так когда ты в магазин уходишь? – спрашивает он.
На нем серая футболка и тонкие хлопковые шорты. В другое время я бы обязательно подумала о том, как мне повезло, что он достался мне. Но сейчас я почти не смотрю в его сторону: мне кажется, что моя тайна выжжена у меня на лбу.
– Сразу после завтрака, – отвечаю я, глядя в окно на сад и стараясь им любоваться. Но мысли возвращаются к вчерашнему вечеру, и я вспоминаю, как уехала прочь. Тогда она еще была жива, эта женщина в машине.
– А Рэйчел с тобой идет? – прерывает Мэттью мои размышления.
– Нет. – Я вдруг понимаю, что это отличная идея: пожалуй, я могла бы поговорить с Рэйчел, поделиться с ней своими переживаниями. – А что, хорошая мысль. Пойду позвоню ей.
– Только недолго, завтрак почти готов.
