Я хочу видеть принца немедленно! – заявила она, как принцесса, которой всегда и во всем угождали.
Мо растерянно отступила и тихо ответила, продолжая прикрывать рот руками:
− Нельзя тревожить принца. Никак нельзя.
− Что значит нельзя?!
− Мужчину вообще тревожить нельзя, он сам пришлет за вами, когда сочтет нужным, − шептала девушка. – Если вы будете так кричать, смотритель северного крыла велит вас наказать.
− Меня?! – воскликнула Лилайна и тут же опомнилась, вспомнив, что она не дома, и дядя Вильям ее не защитит.
Опускаясь на каменный пол, она вновь заплакала. Раньше ей казалось, что подобного позора она просто не переживет, но ее уже видели совершенно обнаженной неизвестные мужчины, даже трогали ее, чтобы убедиться в нежности светлой кожи, а теперь ею решил обладать самый страшный человек континента. Ей настолько было жаль саму себя, что она забыла даже о Мо и необходимости держать лицо в присутствии слуг.
− Не плачьте, − говорила ей Мо. – Если вы будете плакать, то станете некрасивой и не понравитесь принцу, и тогда он может отдать вас страже.
Лилайна вздрогнула и посмотрела на служанку с ужасом.
− Вы совсем не знаете местных традиций? – удивилась Мо.
− Нет, − признавала Лилайна, что всегда боялась рассказов о жизни варваров. Она верила, что слушая подобное, можно себя опорочить.
− Тогда лучше признайтесь в этом сразу, чтобы Его Высочество не гневался на вас напрасно, но одно запомните: ему нельзя перечить.
Она взяла Лилайну за руку и тут же восторженно воскликнула:
− У вас такая мягкая и нежная кожа, как у младенца! Невероятно!
Лилайна в ответ только всхлипнула.
− Ну не плачьте. Вы очень красивая и, если перестанете плакать, непременно понравитесь принцу, и тогда он не захочет вас ни с кем делить. Правда, не плачьте… Да и такие удивительные серебряные глаза как у вас − тут великая редкость!
Лилайна снова всхлипывала, разглядывая смуглую забавную Мо.
− Вам сколько лет? – спрашивала Мо ласково.
− Недавно исполнилось шестнадцать.
− Ну, тогда вам совсем нечего бояться. Кому вы раньше принадлежали?
− Я была свободной.
Мо посмотрела на нее с непониманием:
− Вы прежде не были в гареме или не были с мужчиной?
− Ни то, ни другое.
Глаза Мо растерянно округлились.
− Я вам не верю, вы глумитесь над Мо. Думаете, я такая глупая? Или вам кажется, что раз я такая высокая и еще в девочках хожу, то можно надо мной смеяться? Я обязательно поправлюсь и стану женщиной! Ясно вам?
На глазах у Мо выступили слезы, но Лилайне было не понять горя чужеземки, что давно переросла всех девочек-служанок, а все еще не могла называться женщиной. Принцессу волновала сейчас лишь собственная судьба.
− Ты глупая, если не веришь мне! – воскликнула она и разрыдалась вновь.
Ей