его тело обрастало мышцами, как пена пузырями. Победить такого колосса абсолютно невозможно, но кто мешает попытаться?
Я поманила его пальцем. Ронни вскинул брови и встал. Лавочка жалобно застонала, но выдержала.
– Фуф, – выдохнула я через полчаса, упав на мат раз в двадцатый. Пол затрясся, лязгнул металл. Надеюсь, особо резвый тренажер с расшатанными нервами не свалится на нас, пока мы выбиваем пыль из матов.
Бенсон поднял меня как пушинку, даже не заметив веса.
– Ты в норме? – он опасливо поглядывал. Его смущало, что я так пренебрежительно отношусь к его силе, вынуждая бросать меня на мат во время спарринга.
– Ага, более чем, – удовлетворенно кивнула я и слегка поклонилась. – Домо аригато15.
Мы пожали друг другу руки. От Ронни пахло маслом, бензином и металлом. Такой знакомый запах, будто я снова попала в детство. Келли так пахла, да и я сама, наверное, тоже, ведь мы много времени проводили в машине. Ронни Бенсон, человек-гора с железными мышцами, напомнил мне, как здорово просыпаться на рассвете под пение птиц и бежать к ледяному ручью, умываться, обжигая пальцы, таскать воду и разводить костер, а потом снова обжигать пальцы, но уже грея воду для чая и рисовой каши.
Жаль, время нельзя повернуть вспять или хотя бы остановить, как остановились отцовские часы.
***
На работе Мака поймать не удавалось, но в офисе я подслушала, что почти каждый вечер он болтается в баре «Сова». Пришлось отправиться за ним туда. При входе я застыла, рассматривая чучела птиц по углам – они напомнили о ремингтоне, охоте и Келли. Стало неуютно. Я уже пару дней раздумывала, что скажу Маку: правду нельзя, но нужна легенда. От необходимости лгать в животе снова свернулся тугой комок.
Мак сидел за стойкой и болтал с барменом. Тот смотрел на Мака как на надоевшего богатого дядюшку – вроде и чушь несет, но заткнуть себе дороже. Я подождала, пока бармен отойдет к другому клиенту и подошла к стойке.
– О, Моррис! – Мак замахал бармену. – Налей девушке. Что пьешь? – И не дожидаясь ответа: – Бренди!
Бармен попросил у меня документы, и Мак замахал на него, дескать, давай уже. Чтобы не смущать бармена, я показала ему права, и он поставил передо мной бокал. Несколько капель пролилось на стойку, и я почти отчетливо представила, как они прожигают лаковое покрытие и делают дырки в деревянной столешнице. Нет уж, спасибо, на своем желудке я такое испытывать не хочу.
– Тебя Джош привел? – Мак огляделся.
– Сама пришла, – буркнула я. Неужели думает, что мы с Джошем не расстаемся даже после работы? Сегодня напарник и сам не горел желанием везти меня домой: дулся, что я не поехала с ним на выходные в Топангу.
– Ладно, садись, раз пришла, – усмехнулся Мак. —. Расскажешь, как тебя сюда занесло.
Я собралась выдать заготовленную фразу, устраиваясь рядом на барном стуле.
– Все смотрю на тебя и удивляюсь, – Мак демонстративно поднял
в конце тренировки: «Домо Аригато Годзаймасита» (domo arigato gozaimashita, яп.) – благодарность за совместное занятие.
