был результат. Я, конечно, понимала, что увижу себя преображенной, но… Из зеркала на меня смотрела ярко-рыжая зеленоглазая… стерва лет тридцати от силы, незнакомая и прекрасная.
– Это я?
– Ну не я же! – рассмеялся мастер. – Вы дали мне карт-бланш, и я рискнул, мне показалось, это ваше…
– Круто…
– У вас в роду не было рыжих?
– Были! Моя бабушка была рыжей, я, правда, помню ее уже седой…
– Вот видите, я угадал, у вас генетическая предрасположенность к рыжему цвету, смотрите, глаза как заиграли, и белая кожа теперь оправданна, не кажется, что вы бледная, просто белокожая.
Я все еще потрясенно таращилась в зеркало. Я и вправду стала похожа на бабушкины фотографии в молодости.
– А ваша бабушка прожила хорошую жизнь?
– Ну, по-разному бывало, но… скорее да, хорошую, в ее жизни было много любви…
– Вот увидите, у вас теперь тоже будет много любви.
– Дима, знаете, я сперва ошалела, а теперь я в восторге.
– Может, по чашечке кофе с коньяком?
– Можно, но без коньяка, я за рулем.
– Мои клиентки, как правило, за рулем, а я вот не люблю водить машину, меня это слишком напрягает.
– Дима, учтите, я теперь ваша постоянная клиентка!
Пока мы пили кофе, я то и дело косилась в зеркало, и в душе постепенно нарастал восторг. Это и впрямь начинается новая жизнь! И не стану я устраивать никакого новоселья. Слишком хорошо знаю, какую жгучую зависть может вызвать подобное преображение. Я всегда физически ощущаю зависть и боюсь ее. Конечно, я позову Кристинку, и пока больше никого… Новая жизнь так новая жизнь. Единственный человек, которому я просто жаждала бы продемонстрировать все обновления, это тот мой хахаль, который читал Эдгара По. Хочется утереть ему нос. Но сначала надо найти ему замену, и уж тогда… А что, в новом обличье это будет несложно. Но одно я знаю точно – первым делом надо купить новую помаду. Моя прежняя к рыжей голове не подходит. Сказано – сделано. Дима порекомендовал мне определенную фирму и два номера, дневной и вечерний. Купив ее, я прямо в машине полезла за зеркальцем, чтобы попробовать дневную, и сразу наткнулась на Зюзюку.
– Зюзюшенька, милая моя, это ведь благодаря тебе! – Я прижала ее к щеке, потом поцеловала в кожаный носик.
По пути домой я, видимо, так замечталась о новой жизни, что не заметила, как меня подрезал какой-то «мерс». Я резко вывернулась, и тут же сзади меня ударила другая машина. Не знаю, как я успела затормозить, меня несло в сторону, я кого-то стукнула и от ужаса замерла.
– Эй, ты что, о…ела? – раздался чей-то нестерпимо грубый голос. – Баба за рулем! Эй, ты жива? Открой дверь, сука!
Если я слышу эту ругань, значит, жива. Но открывать дверь я не собиралась. Меня и так трясло от страха.
– Чего орешь, козел? Сам виноват, я видел, как ты ее подрезал. Дамочка, не бойтесь! Вам нужна «скорая»?
Этот
