немножко поплакала в офисном туалете, ругаясь то на соседа, то на начальника.
Правда вообще-то состояла в том, что оба выговора были заслуженными. Рабочий понятно почему – мне даже слезы было нечем вытереть, бумага и в самом деле кончилась. А от соседа – потому что на самом деле в глубине души я надеялась найти в том ящике какое-нибудь письмо для него и узнать, как его зовут. Мне чертовски надоело мысленно звать его то красивым хамом, то просто соседом.
Его загадочность, то, что он так явно не вписывался в атмосферу нашего дома, не знал элементарных вещей и исходил из каких-то диких предпосылок, настолько сильно выделяли его из общей массы, что сложно было перестать думать о нем и гадать, почему так получилось.
Где он жил раньше? Почему теперь живет здесь? Где его жена? Как он попал к нам и почему так торопился снять квартиру?
Я вымыла лицо, вышла из туалета и посмотрела на часы.
«Да, молодец, Ева. Сорок минут прорыдать из-за того, что незнакомый мужчина обвинил тебя во взломе почтового ящика. Сорок минут рабочего времени думать о его руках, его костюме и его запахе. Ты молодец! Просто молодец».
За полчаса до окончания рабочего дня я отправилась на офисную кухню – избавлять холодильник от неопознанной и просроченной еды. Кто не подписал свою котлетку и оставил ее на полке одинокой, мог при выходе с работы встретиться с ней и пойти домой вместе.
И в тот момент, когда я спрашивала у гречки в пол-литровой банке, чья она, а гречка упорно не отвечала, начальник похлопал меня по плечу, перепугав до смерти. Боюсь, что гречку тоже – я чуть ее не уронила.
– Ева, я бы хотел перед тобой извиниться за утреннюю резкость, – начал он, и вот тут я и правда испугалась.
– Сергей Андреевич?!
Он никогда не признавал свою неправоту. Никогда. Так что наверняка сегодня где-нибудь пройдет дождь из жаб в честь такого события.
Если только сейчас не выяснится, что все гораздо хуже, чем я думала. Например, утренняя резкость была из-за того, что он не знал, как сообщить мне об увольнении.
Доброта начальства куда хуже начальственного гнева. Лучше всего – спокойный нейтралитет.
– Ева, я понимаю, ты можешь быть на меня обижена, и мне бы хотелось как-то загладить свою вину, – продолжил Сергей Андреевич, загоняя меня в натуральную панику. – Поэтому давай на неделе вместе пообедаем. Например, в «Эзопе»? И обсудим твои карьерные перспективы. Я тут посмотрел твой диплом и не понимаю, зачем ты себя гробишь на должности «подай-принеси». Есть куда более интересные альтернативы.
– В «Эзопе»? – опешила я.
На первом этаже нашего здания находились несколько ресторанов, в которые мы могли ходить на обед: от дешевой чебуречной до более-менее пристойных заведений, где бизнес-ланч состоял из тех же блюд, что и обычное меню, только порции поменьше. «Эзоп» был из них самым пафосным и на бизнес-ланчи не разменивался. Максимум – скидка на меню в обеденное время. И то лишь потому, что здания бывшей промзоны
