ее нужно доставить живой и невредимой. Невредимой, заметь! – сказал бородач.
– Ну вот…. Весь кайф обломал, Боров… – недовольно ворчал Серый.
Я слышал, как он тащит дочку. Та упиралась и, наверное, царапалась, поэтому послышались удары.
– Не бейте ее… не-е… – стонал я, но уже слышал звуки новых ударов, которые могли бы свалить с ног даже здорового мужика.
Твари! Скоты!
– Папочка! – закричала Лера где-то над моей головой.
Новый удар – девочка застонала.
– Нет! – прохрипел я.
– Скажи спасибо, что не дал Серому пустить в ход весь его арсенал инструментов, но это только потому, что она о-очень нужна Марку. Эта ведьма. Иначе мы бы, пожалуй, свернули ее тонкую шейку. А пока живи с этим, но недолго, урод с пылесосной трубой, – хрипло засмеялся бородач и еще глубже воткнул крест между лопаток, потом резко дернул обратно. Мне показалось, что мое тело приподнялось на несколько сантиметров, потом рухнуло обратно на забрызганный кровью ламинат.
– И еще… – голос бородача приблизился к уху. Лера стонала уже где-то в коридоре. – Если вдруг выживешь и попробуешь сунуться в храм, то помни об этом кресте. Он будет в твоей заднице, а потом выйдет из горла. Если только попробуешь нас искать, ты понял? Не слы-ышу!
Я что-то кричал, но изо рта доносился только сдавленный хрип. Вперемешку со сгустками кровавой слизи.
– Фу-у, да ты и так сдохнешь… Ишь как порвался! – презрительно сказал Боров. – Но для контроля не помешает еще добавить!
И прихвостни Мрака начали избивать меня ногами.
– Лера-а, – шептал родное имя до тех пор, пока мог. Кажется, между вторым и третьим десятком ударов я отрубился.
Часть первая
Начало конца
Чьи-то руки. Меня перевернули, свет ударил в глаза даже сквозь закрытые веки – разомкнуть их не было сил. Потом и он пропал.
Лоб вдруг стал влажным – почему? Пошел дождь?
Что со мной вообще произошло?
Не мог вспомнить. Да это и не важно – лучше оставаться в забытьи, потому что как только становилось чуть получше, я начинал думать, и тело сразу пронзала боль. Казалось, что во мне сломано абсолютно все. Удивительно, что вообще жив.
А вот жив ли? Это еще нужно доказать.
Внезапно до меня донеслась фраза. До боли знакомый голос, который стал для меня родным, а потом… Но с ним что-то произошло. Он…
«Успокойся! Еще не время!»
Что не время? Где не время? Для чего? Я ничего не мог понять!
Но голос лишь продолжал: «Всему свое время, Макс. Всему свое время. Ты обязательно…»
Дальше – неразборчиво. Я опять выпадал из реальности, погружаясь в бесконечную черноту, мерзкую и холодную, словно грязь. Я барахтался в ней, тщетно стараясь не утонуть, но ничего не получалось. Чернота попадала внутрь, забивала гортань. Чувствовал ее и в легких – так, что трудно было вздохнуть, практически невозможно,
