что ситуации очень разные, но я вспомнила, как мы, только начав встречаться, пытались поддерживать отношения на расстоянии и ты купил мне билет на самолет. После всех волнительных разговоров по телефону и переписки я не знала, чего ждать от новой встречи. Конечно, все закончилось хорошо, но сейчас, когда я пишу это письмо, я испытываю схожие чувства. И хочу сказать кое-что заранее. Может быть, когда мы, наконец, увидим друг друга, между нами возникнет неловкость. Пожалуйста, помни: это лишь потому, что обстановка новая и я очень нервничаю. Ничего не изменилось. Я люблю тебя столь же сильно, как и в день нашей свадьбы. И всегда буду любить.
Дорогая Джорджия,
Спасибо, что приехала ко мне. Я знаю, добираться было сложно. Когда я увидел тебя в зале для посетителей – ты выглядела просто шикарно и выделялась из толпы – я чуть не расплакался, как маленькая девочка. Впервые я был так счастлив встрече.
Я не стану врать. Мне было непривычно снова находиться рядом с тобой, когда вокруг так много людей. И на самом деле я был молчалив потому, что ты отказалась дальше это обсуждать, а я без конца об этом думал. Я не стал настаивать, чтобы не портить наше свидание. И оно не было испорчено. Я был очень рад тебя видеть. Уолтер потом меня весь день подкалывал, мол, я весь свечусь, как рождественская ель. Селестия, прости, но я все же должен написать тебе о том, что меня волнует.
Я помню, что я сказал: я не хочу, чтобы моему сыну приходилось рассказывать про папу в тюрьме. Ты помнишь, я немного знаю про своего биологического отца: только имя и то, что он преступник. Но Рой-старший воспитывал меня как родного сына, и мне не пришлось носить на шее груз стыда, как огромные часы на цепочке. Хотя иногда, где-то в подсознании, я все-таки слышал, что они тикают. Я еще вспоминал про Мирона – парень рос с нами, его отец был родом из Анголы. Он был жутко мелкий, одевался в вещи, которые раздавала церковь. Один раз я увидел на нем свою старую куртку. У Мирона была кличка – Дива – потому что его отец был рецидивист. Он и сейчас отзывается на Диву, будто это его настоящее имя.
Но у нашего сына были бы мистер Д. и Глория, Андре, мои родители – целый город, чтобы заботиться о ребенке. Конечно, мы не знаем, мальчик это был или девочка, но я нутром чувствую, что мальчик.
Знаю, что вопросы причиняют тебе боль, но, возможно, если бы наша вера была крепче, все было бы по-другому? А что, если это была проверка? А если бы мы оставили ребенка? Может, я успел бы вернуться и увидеть, как покажется его головка и он родится в этот мир, лысый и невинный. А эта пытка превратится в историю. Мы расскажем ее, когда он станет старше, чтобы он знал, насколько осторожным должен быть черный мужчина в этих Соединенных Штатах. Но когда мы решили сделать аборт, мы будто смирились, что победы в суде ждать не стоит. Когда мы сдались, Бог тоже сдался. То есть он, конечно, никогда не сдается, но ты поняла, что я имею в виду.
Не отвечай на это. Только напиши, кто еще об этом знает? Это не имеет значения, просто мне хочется знать. Я
