отношение к другим как к тому, что можно и нужно использовать, как к средству для достижения собственных целей. «Страсть к господству и любовь к свободе находятся в вечном антагонизме между собою». Если у личности отобрать свободу и дать ей как руководство к действию один лишь принцип господства над другими, то все человечество так и будет продолжать жить в деспотических обществах, далеких от правовых форм государственного устройства и от любых форм демократии. Свобода – это возможность управлять собой. Если ее отнять, то личность ищет господства, стремится управлять другими, стараясь захватить над ними власть. Когда не дают свободы половине человечества, тогда власть развращает другую половину человечества, а значит, и все общество в целом. Поэтому освобождение женщины приведет к освобождению всего социума. Ведь свобода господина – это иллюзия. Он еще более закабален, чем раб, своей зависимостью от другого.
«Все себялюбивые наклонности, существующие в человечестве, – как самообожание, несправедливая заносчивость, – проистекают и извлекают свою главнейшую жизненную силу из современных отношений между мужчинами и женщинами. Какой-нибудь молокосос может быть самым пустым и пошлым или самым невежественным и безмозглым в среде человечества, и посмотрите, как он подрастает с тем убеждением, что без всяких своих заслуг и трудов, только благодаря тому, что его родили мужчиной, он имеет право стать выше всей половины человеческой расы, включая, может быть, и тех лиц, действительное над собою превосходство которых ему приходится испытывать на себе каждый день, каждый час!»
Ощущение превосходства над женщинами сродни национализму или расизму: белые умнее черных, англичане прогрессивнее индусов, племя хуту сильнее племени тутси и т. п. Но если идеология расизма уже признана человеконенавистнической, то различия между женщинами и мужчинами продолжают выискивать, чтобы доказать обоснованность подчиненного положения женщины. И продолжают воспитывать мальчиков как более сильных, умных, как защитников женщин, в том числе матерей. И вот уже юноша «воображает себя выше матери, которую удостаивает снисходительности, но не истинного уважения». И так же свысока он глядит на всех женщин, в особенности на ту, которую собирается сделать своею женой. «Ведь это совершенно сходно со спесивым чувством дворянина, воображающего себя целой головой выше других именно потому, что он явился на свет благородным».
Такая спесь, основанная на чувстве превосходства, опирается на случайные преимущества, на всего лишь графу в паспорте, а не на собственное достоинство человека, не на его заслуги и достижения. И затем в семье молодые люди воображают себя главой на том лишь основании, что они – мужчины. Это чувство превосходства имеет в себе источником, под всеми культурными наслоениями, право сильного, которое определяло племенную жизнь в доисторические времена. Принципиальный шаг от этих доисторических времен общество может сделать, когда признает
