ВЧК Уншлихту: «Вопреки моему точному предупреждению… произведен обыск в Петрограде у зампредгосплана Петра Семеновича Осадчего. Требую немедленного расследования, указания мне виновного в обыске точно и поименно и привлечения его к ответственности»[269].
2 июня на списке арестованной профессуры он подчеркивает фамилии профессора Электротехнического института П. А. Щуркевича и профессора Политехнического института Б. Е. Воробьева, которые и до этого, как бывшие члены кадетской партии неоднократно арестовывались ЧК. Уншлихту Ленин пишет: «Двое подчеркнутых – лично известны Осадчему – “такие же, как я”. Нельзя ли хоть домашний арест? Нельзя ли иные меры пресечения… Они не бегают ведь».
И относительно самих арестов: местным органам ЧК, отмечает Владимир Ильич, выдаются «мандаты не на персональные аресты, а на аресты “по усмотрению”», без учета политической зрелости сотрудников. Эту практику, – пишет Ленин, – необходимо менять, и ВЧК надо в подобных случаях выдавать лишь «персональные мандаты»[270].
В конечном счете, помимо Щуркевича и Воробьева, все указанные в списке арестованные профессора (Л. В. Щерба, В. С. Мартынов, А. К. Мордвилко, В. Н. Тихонова, В. П. Осипов) были освобождены и в последующие годы (за исключением Н. Н. Мартиновича, эмигрировавшего в Финляндию) успешно работали в академических и высших учебных учреждениях Петрограда.
Тогда же, в июне 1921 года, Ленин получает письмо от академика Николая Степановича Таганцева. Имя это было Владимиру Ильичу знакомо. В свое время, после ареста Александра Ульянова в 1887 году, Мария Александровна Ульянова, по протекции их домашнего доктора Александра Алексеевича Кадьяна, обращалась к нему, как сенатору, с просьбой помочь ей добиться свидания с сыном. И сенатор действительно хлопотал об этом в судебной палате[271]. Теперь Николай Степанович просил о смягчении участи своего сына – профессора-географа Владимира Николаевича Таганцева, арестованного ЧК, и о возврате вещей, конфискованных при аресте.
Ленин в тот же день – 17 июня, посылает это письмо Калинину, Курскому и Дзержинскому: «Очень просил бы рассмотреть возможно скорее настоящее заявление в обеих его частях (смягчение участи и увоз из квартиры Таганцева вещей, принадлежащих ему лично) и не отказать в сообщении мне хотя бы самого краткого отзыва»[272].
Уже на следующий день, 18 июня, конфискованные вещи вернули. А вот относительно судьбы В. Н. Таганцева лишь 5 июля Д. И. Курский сообщил, что просьба о смягчении его участи не может быть удовлетворена и Таганцев должен понести «суровое наказание в связи с его активной ролью в контрреволюционной организации»[273].
Видимо, не удовлетворившись этим ответом, Владимир Ильич попросил дать ему более подробную информацию. Поэтому, когда супруга упоминавшегося выше доктора А. А. Кадьяна – А. Ю. Кадьян (в девичестве баронесса Анна Нольде) обратилась к Ленину с той же просьбой о смягчении участи В. Н. Таганцева, приходившегося ей племянником, Ленин ответил:
В. И. Ленин и ВЧК. С. 464.
Там же. С. 465, 466.
См.:
См.: В. И. Ленин и ВЧК. С. 471, 472.
