вам лет, Леночка?
– Двадцать один.
Полковник закрыл глаза.
– Я вам говорил, что вы похожи на мою жену?
– Н-нет… не говорили.
– Такая же белокурая и голубоглазая, как вы. И звали ее тоже Елена.
– А где же она сейчас? – спросила Леночка.
– Умерла. Давно. – И почему-то вдруг отчетливо произнес: – Ее расстреляли вместе с грудным ребенком.
У Леночки расширились глаза.
– Кто расстрелял? – одними губами с ужасом спросила Леночка.
– Красные, – спокойно ответил Шабельский.
И хотя полковник говорил тихо, у нее невольно вырвались слова, которые тысячу раз на день повторяла им с сестрой в воронежских закутках мать:
– Тише! Умоляю вас! Пожалуйста, тише!
Но Анатолий Викторович уже замолчал. Он посмотрел на ее взволнованное лицо и ничего не ответил.
– Но отчего же их расстреляли? – мучительно прошептала Леночка.
Полковник пожал плечами.
– Из-за меня, конечно. Я служил в Добровольческой армии у Деникина.
– Ах! Зачем вы мне это говорите? Это ужасно! Ужасно! – Она вся задрожала, лицо ее покрылось красными пятнами. «Враг! Враг! Враг!» – стучало в висках. Перед ней лежал раненый белогвардеец. Враг. Она невольно закрыла лицо руками. Потом вдруг прямо посмотрела ему в глаза и твердо сказала:
– Не бойтесь. Я никому об этом не скажу. Честное слово.
– Спасибо, Леночка, – серьезно ответил он. – Только те, кому это нужно знать, всё знают.
– Но как же вы тогда… на свободе? – удивилась Леночка.
– Это война, – сказал Шабельский. – Спасительница наша. Если бы не война, не лежал бы я тут на белых простынях как простой советский воин и не разговаривал бы сейчас с вами, а валил бы лес в Сибири и общался бы в основном с урками.
– Знаете, что… наша семья тоже… высланная, из Ленинграда, – медленно прошептала Леночка, словно отвечая откровенностью на доверие к ней полковника. – Мы вообще бывшие, папа – честнейший человек, врач, был в Первую мировую на фронте, мама – добрая, умная… Все погибли. Отец умер в тридцать шестом, маму арестовали, сестру я потеряла… В школе нас все ненавидели… Я и сейчас не понимаю: за что? Почему?.. – Разволновавшись, она замолчала, стараясь сдержать слезы.
Почему?.. Нет, не мог объяснить этой девочке полковник Шабельский, почему это все случилось с ними и с их Родиной, и вместо объяснений вдруг спросил:
– А вы верите в Бога?
– Я?.. – Леночка смутилась. – Не знаю… Я, конечно, крещеная, но я… правда, не знаю. Я ведь комсомолка, нас учили…
– Я знаю, как вас учили! – вдруг резко сказал полковник. И, помолчав, уже спокойнее добавил: – Был такой великий писатель Федор Михайлович Достоевский. Так вот он однажды сказал: русский человек без Бога – дрянь. А он знал, что говорил. Вы ведь, кажется, замужем? – неожиданно спросил Шабельский.
