боец-миномётчик.
«Ну а если будем прорываться, смогу ли я заставить людей нести на себе бесполезные, тяжёлые орудия? Нет, не понесут. Откажутся и только ещё сильнее обозлятся. А прорываться за линию фронта без материальной части равно что самого себя к расстрелу приговорить. Особисты спуску не дадут, быстро устроят военно-полевой суд. Осудят и в лучшем случае – штрафбат. В худшем – поставят к стенке», – одна за другой вспыхивали мысли в голове Михальчевского.
К комполка подошёл один из офицеров и что-то негромко сказал ему.
– Товарищи, немец находится от нас в пятистах метрах вот за этой просекой, – выкрикнул комполка и указал на юг. – Всем, кто пойдёт за мной, приготовиться к атаке и рукопашной! По моему сигналу, вперёд! – уже охрипшим голосом громко добавил он.
Рядовые засуетились, перехватывая холодное оружие. Офицеры передёрнули затворы пистолетов.
– Миномётная батарея! Слушай меня, – тихо обратился Михальчевский к своим людям. – Оставляй миномёты и налегке за мной. Кто в прорыв не пойдет, разбегайся, куда хочешь.
С этими словами он достал из кобуры ТТ и передёрнул затвор. Поправил каску на голове, подтянул её ремешок, шагнул в строй тех, кто готовился к атаке.
«Пойду в прорыв с комсоставом. А там поглядим, коль жив буду. Отсюда до Карачева вёрст под шестьдесят, – думал про себя младший лейтенант. – Да от Карачева до Комаричей ещё верст сто. За неделю-то как-нибудь доберусь окольными путями до родного дома…».
– В атаку! За Родину! За Сталина! Ур-ра!!! – прозвучал хриплый призыв комполка.
Михальчевский очнулся у основания ствола сосны, сваленной снарядом. Открыл глаза. Оглядел помутневшим взором всё, что мог, вокруг. Корни дерева вывернуты из грунта, и на них повисли комья песчаной земли, тонкие корешки трав и растений. Песчинки с корней сдувает и ссыпает холодный ветерок. Постарался вспомнить, что случилось. Голова сильно болела. Вспомнил, словно сквозь сон, как бежал, перепрыгивая через пеньки и корни деревьев с криком «Ура!» со всеми вместе среди соснового редколесья к опушке.
Немцы показались неожиданно и почти рядом – метрах в сорока. Все упакованные, готовые к бою: в серой форме и «маскировке», в касках с камуфляжем, в плечевых ремнях, с ранцами, со штык-ножами, гранатами, подсумками для боеприпасов на поясе. Били из автоматов и карабинов навскидку, метали гранаты. Патронов не берегли. Косили, резали, как траву, русских ребят с сапёрными лопатками и ножами. Михальчевский впервые видел противника столь близко и непосредственно. Он припал на одно колено и прицельно стрелял из пистолета по немцу в тяжёлой каске с карабином и штыком. Тот тоже целил в кого-то. Глаз и рука, державшая ТТ, не подвели Сергея. После выстрела немец завалился в кусты. Михальчевский вновь рванулся и побежал со всеми вместе, но не пробежал и пятидесяти метров.
Вспышка! Обжигающая волна оторвала подошвы ног от земли и отбросила куда-то в сторону. Удар! Каска слетела с головы.
