границей большой отрезок жизни.
Когда подали десерт, хозяин кафе сам вышел к нам и, пожав руку Милинду, что-то спросил.
– Он интересуется, что за красавица сидит со мной, – перевел Милинд.
Я с удивлением осознала, что это неприкрытое, но вполне невинное восхищение мне приятно: восточные люди частенько преувеличивают действительность, когда дело доходит до комплиментов. Узнав, что я – дочь Пратапа Варма от первого брака, хозяин кафе наговорил кучу лестных слов, сказал, что мой отец являлся одним из выдающихся граждан Индии, и его трагическая смерть потрясла всех, кто имел счастье быть с ним знакомым. Затем мужчины принялись оживленно болтать, а я, поинтересовавшись у официанта, где тут туалет, отправилась на его поиски. С другой стороны кафе располагался магазинчик благовоний, и эти два заведения делили один санузел. Для того чтобы туда попасть, пришлось выйти на улицу. Возвращаясь, я случайно стала свидетелем занимательного происшествия. Возле дороги, ведущей от вокзала, в этот момент нагружали небольшой грузовичок. На асфальте стояли ящики с надписью «Fra-gile» по-английски, что означало «не кантовать!» Разгрузкой руководил высокий молодой мужчина, вокруг которого суетились грузчики – смуглые низкорослые индийцы в грязных дхоти, длинных полотняных рубашках, надеваемых поверх штанов. Мужчина был в черных джинсах и футболке. Он стоял ко мне спиной, но я все равно обратила на него внимание – вернее, на то, как выгодно эта футболка обтягивает его мускулистый торс. «Талия танцора и плечи борца, – отметила я. – Редкое сочетание!» Наверное, неприлично вот так стоять и глазеть на кого-то, особенно на мужчину, в стране, где так сильны традиции. Но я все же не могла отказать себе в удовольствии рассмотреть незнакомца получше. Скорее всего, он не индиец: несмотря на загоревшую до черноты кожу, его вьющиеся и длинные, доходящие до основания шеи волосы были русыми, а не черными, как у большинства местного населения. Я уже собиралась подняться по ступеням кафе, как вдруг кто-то очень маленький буквально врезался в этого человека, едва не сбив его с ног. Незнакомец за шиворот сгреб мальчонку лет семи и что-то ему сказал. Говорил он на хинди – к его звучанию я успела привыкнуть, хотя вряд ли отличила бы от какого-либо другого языка, ведь в Индии говорят на множестве национальных языков. Значит, я ошиблась, и парень все-таки индиец. Мужчина и мальчик продолжали пререкаться. Все это время мальчуган прижимал к груди нечто розовое, похожее то ли на дамскую сумочку-клатч, то ли на кошелек. Незнакомец протянул руку, и оборвыш неохотно отдал ему предмет. Потом мужчина поднял малыша и засунул в грузовик, сделав грузчикам знак продолжать работу. Едва он опустил брезент на кузове, как откуда ни возьмись нарисовалась группа полицейских в количестве трех человек. Они выглядели запыхавшимися, и форма промокла от пота под мышками и на груди – судя по всему, им пришлось побегать. Возглавляющий группу полицейский обратился к мужчине – видимо, интересовался маленьким беглецом. А-а, понятно: малолетний воришка спер чью-то сумку на рынке – наверное, у какой-то зазевавшейся
