любознательным и компанейским. Из тех людей, которых на мякине не проведёшь. Может, на чём другом и проведёшь, но уж на мякине – никогда!
Потому в иные, более счастливые времена, он бы, конечно, имя работодателя непременно разузнал бы. Как пить дать!
И выяснил бы, что там за бизнес у него, велика ли контора, исправно ли зарплаты платят, в конверте её дают или ещё как, не штрафуют ли по делу и без дела, и нет ли подводных камней каких.
И, конечно, узнал бы, что это за работа такая и почему за неё плата такая большая, и не придётся ли чего такого делать, за что и жена родная, и не менее родное государство по головке не погладят.
В общем, много чего узнал бы. Вопросов бы много задал, и все – по существу.
Но долгая безработица подкосила душевное здоровье, и затуманила разум, и все чувства ослабила до крайности. Видимо, и чувство самосохранения.
И охватившее его безразличие выросло, как видно, да таких небывалых размеров, и такую обрело над ним власть. что уж, как видно, было ему решительно всё равно, с кем ехать, куда и зачем.
Лишь оборвать опостылевшее домоседство.
Ну и, конечно, заработать…
Не знаю, верил ли он рассказам духа о щедром вознаграждении. Я бы, к примеру, ни за что не поверил бы! Но это я…
А Сергей, быть может, и поверил. Очень может быть. Потому что, как говорится, апатия и безнадёга… В общем. Смотрите, любезные читатели, выше. Там всё сказано.
Ехал он так с духом, второй час ехал в душном и зловонном вагоне электрички, и мысли в его голове крутились мелкие, суетные и невесёлые.
О квартплате думал, которую скоро опять вносить, о плате за детский сад, которую с прошлого месяца опять подняли. Ещё думал о том, что можно взять машину в аренду и подрабатывать, если только удастся справиться с дрожанием рук, которое после памятной той аварии никак не проходит. Да ещё бы найти контору подходящую, которая согласится помесячно за аренду машины брать, и чтобы притом расценки были божеские, а не как обычно.
Да, ещё и права восстановить, но на это тоже деньги нужны.
С деньгами-то всё можно восстановить!
Ещё подумал о том, что не мешает поехать на рынок и купить мешок картошки, потому что картошка – это вкусно и дешёво, а главное питательно и даже летом может храниться довольно долго.
И ещё подумал о том, что дух ему попался какой-то неугомонный, второй уже час болтает почти что беспрерывно. Замолчит от силы минут на пять-семь, и давай опять балабонить.
Вон уж, весь вагон на них оглядывается (даром что они почти у самого тамбура сидят, только не у прохода, а чуть дальше, дух у окна, а Сергей – рядышком, с правого бока).
Сосед напротив, серьёзный дядька в камуфляже с грибной корзиной в руках, минут пятнадцать уж подозрительно на них смотрит.
А дух вон, ещё и голос повышает.
– Имя моё: Апофиус Пипаркопф! Представиться теперь могу смело, ибо вижу, что спутник мой чист душой. Вот так!
И смотрит гордо.
Что
