пистолет за пояс – его всегда элегантный друг с пистолетом выглядел довольно нелепо.
– В чем дело? – поинтересовался Линдли.
– Тебя не беспокоит, что оружие несколько нарушает безупречную гармонию твоего костюма? – Растмур не удосужился скрыть ухмылку. – Что подумает твой лакей?
– Если на нас нападут разбойники, я предпочел бы иметь оружие под рукой, – ответил Линдли.
Однако никакие разбойники на приятелей не напали, и они благополучно дотолкали экипаж до безопасного места на обочине дороги. После чего направились к гостинице. Вечер был темным и тихим, но не таким мрачным, как два месяца назад, когда Растмур ехал домой по этой же дороге.
С Дэшфордом они направлялись на обычный домашний прием. По крайней мере так предполагалось. Однако все обернулось тем, что Дэшфорд женился. Растмур до сих пор не мог примириться с этим.
У него самого не заладилось с браком, и он не был уверен, что поддержал бы любого мужчину, пожелавшего рискнуть в данной области. К настоящему моменту Растмур лишь убедился, что женщинам доверять нельзя. Он надеялся, что Дэшфорда не постигнет столь же жестокое разочарование.
Он вздохнул. Черт возьми, теперь, когда Дэшфорд связан узами брака, Растмуру, по всей видимости, придется все время проводить в обществе Линдли. Это в общем-то неплохо, когда речь идет об игре в клубе или о посещении скачек, но если придется снова выслушивать монологи Линдли о том, какие перчатки лучше или каким чертовым узлом лучше завязать галстук!.. Увольте!
– Знаешь, о чем я думаю? – прервал затянувшееся молчание Линдли.
– Нет. И о чем?
– О том, что в этой гостинице, должно быть, имеются женщины.
– Вероятно, имеются.
– Это было бы замечательно. Если повезет, и для нас обоих найдется парочка… Ты предпочитаешь брюнеток или блондинок?
– Я предпочитаю тех, кто делает свою работу и исчезает до рассвета.
– Мне тоже такие по вкусу, – отозвался Линдли с улыбкой. – Но сегодня я бы выбрал блондинку. Если в гостинице только одна женщина и она понравится тебе, то я, разумеется…
– Нет, благодарю. Бери любую, какая тебе подойдет. Я же сегодня буду спать один.
– Что? И это после двухмесячного затворничества в Хартвуде со всеми этими скучными гостями? Неужели теперь, когда ты снова в строю, ты так и не воспользуешься шансом снова поднять знамена, если понимаешь, о чем я?
– Конечно, понимаю, черт побери, – проворчал Растмур. – Но меня женщины не интересуют, ясно? Удачи тебе и твоим знаменам, но я лучше посплю. Причем в одиночестве.
Линдли нахмурился, словно не понял смысла сказанного:
– В одиночестве? Ты уверен, что здоров?
– Уверен, благодарю.
– Кажется, все-таки не совсем. Бог мой, да неужели ты все еще вздыхаешь по той девице? Той французской актриске – Сент-Клем или как там ее?
– Сент-Клемент, – поправил приятеля Растмур, прежде чем успел остановиться. Уж кого он точно не хотел бы сейчас обсуждать, так это Джулию. – И я о ней
