обозначают стоящее за ними явление или понятие. Это возможно потому, что в мифологическом мировоззрении существует постоянная и неразрывная связь между «однотипными» явлениями и объектами в социуме, природе и космосе. Ярче всего данный принцип сформулирован в «Изумрудной скрижали» Гермеса Трисмегиста: «как вверху, так и внизу». Миф, особенно на начальных стадиях своего развития (в долитературном виде), мыслит образами, живёт эмоциями, ему чужды доводы современной формальной логики, зачастую не делает различия между причиной и следствием, и часто меняя их местами как в пространстве, так и во времени (Гаврилов, 2006).
Приведём, пожалуй, только один пример «инженерной» смекалки из области древнего мифотворчества балто-славян. По ряду представлений посмертный путь славянина или литовца лежал к престолу вышнего бога (неба), именовавшегося, например, Дыем или Диевасом. Чертоги его располагались на самой вершине Мировой горы. В XXXV томе «Полного собрания русских летописей» помещены белорусско-литовские летописи. В так называемой летописи Красинского (XVI век), опубликованной впервые в 1893 г. в т. XVII ПСРЛ, и в других летописцах этот фрагмент 1270-х годов о восхождении мертвецов к богу неба Диевасу по склону Мировой горы повторяется с точностью до оборотов речи: Румянцевский летописец 1567 года, Летопись Археологического товарищества написанная полууставом XVI века, более поздняя Евреиновская 1690 года летопись. Мы не раз рассматривали и этот отрывок, и то, что Мировое древо – архетип того же типа, что и Мировая гора (Ермаков, Гаврилов, 2009).
И, как справедливо рассуждали древние, чтобы добраться до бога на его суд, на самую вершину, мертвецам нужны особые приспособления.
«И коли котораго великаго князя или пана сожжено тело, тогды при них кладывали ногти рыси или медвежи для того, иж веру тую имели, \л.30об.\ иж судныи день имел быти, и так знаменали собе, иж бы бог имел приити и седети на горе высокой и судити живым и мертвым, на которую ж будет гору трудно взыити без тых ногтеи рысьих або медвежих, и для того тыи ногти подле их кладывали, на которых имели на тую гору лезти, на суд до бога ити». (Рум’янцевский лпопис(ец)).
То есть при проводах в последний путь мёртвым и клали с собой когти рыси или медведя.
В русских народных сказках герой карабкается в запредельные царства похожим же кошачьим образом: «Крутизна горы была столь высока, что на нее взлезть им никак было не можно. После того Иван-царевич нашел скважину, где попались ему на руки и на ноги железные когти, помощью коих взошел он на самый верх горы. Уставши, сел он под дуб для отдохновения, и лишь только снял с себя когти – вдруг оные исчезли» (Народные русские сказки Афанасьева, № 559,129).
Ну, а ныне, в наш век превалирующего научного мышления? Оказывается, благодаря направленному использованию фантастических образов или гипотетических ситуаций можно существенно развить гибкость мысли, избавить мысль от инерции, снять психологические барьеры, мешающие любому творческому процессу.
«Если
