просто тебя долго не было. А ты пообещала…
– Знаю, знаю, – она нервно достает из сумки ключи. Обходит машину, стуча по мокрому асфальту каблуками, и ловко запрыгивает в салон. Уже внутри она вновь начинает, – на моей работе тебе делать нечего.
– Хватит, а? Я же сказала, что просто не могла найти себе места. А ты, кстати, должна была прийти еще утром. Сейчас, сколько времени? Сколько? – Пожалуй, я нагло пользуюсь тем, что мама для меня скорее подруга, нежели родитель. Разница в возрасте у нас смешная. Она узнала о беременности, едва ей стукнуло семнадцать, а мой отец – или как еще называют человека, чье семяизвержение предопределило твое рождение – исчез практически в ту же секунду. Вот вам и конец судьбоносного уравнения: молодость плюс любовь определенно не равняется счастливому будущему.
Мама резко выворачивает руль, и машину неуклюже ведет в сторону. Сгибаю бровь:
– Ты в порядке?
– Конечно, в порядке. Просто терпеть не могу, когда ты меня не слушаешь. Не надо тебе шляться у меня на работе, уяснила? Ты не должна там находиться. Не должна видеть меня в таком виде.
– Перестань.
– Не перестану, – она отрывает взгляд от дороги. Смотрит на меня серьезно и вроде как пытается спугнуть, однако я вижу лишь красивую женщину с пухлыми губами и широкими, острыми скулами. С едва заметными ссадинами от жесткой мочалки. С синяками под глазами от бессонной ночи. – Жди, звони, но бар обходи стороной. Я не для того терплю застрявшие в заднице стринги, чтобы ты забегала к нам на огонек.
– Боже, тогда перестань пить с этими проститутками.
– Контролируй, что говоришь!
– Мам, брось это.
– Разговор окончен.
– Почему?
– Потому что я так сказала. Не хватало, чтобы ты мне еще нотации читала. Зои, это не твое дело.
– Я просто хочу, чтобы ты…
– Что? – Она вновь бросает на меня дикий взгляд и пожимает плечами. На ее губах ярко-алая помада. Единственный штрих, от которого она никогда не избавляется. – Чтобы я стала лучше? Изменилась? Я классно провела время, и мне хочется и дальше его так проводить. Это не конец жизни, я не обязана сидеть дома, напевая тебе колыбельные, так ведь? Ты же у меня уже взрослая, вот, и дай мамочке пожить.
– Это просто немыслимо. – Удивленно фыркаю. – Живи, пожалуйста, ради Бога. Только не надо сходить с ума и…
– Хватит.
– Но я, правда, волнуюсь.
– Волнуйся, сколько влезет, а на работу ко мне не суйся. Услышала?
– Но…
– Услышала?
Недовольно скрещиваю на груди руки. Разве это честно? Так и хочется закричать: ты же моя мама, черт тебя за ногу! Ты должна понимать, что упиваться в компании каких-то шлюх неправильно! И жить так неправильно! Ладно, да, нам нужны деньги. Для того и приходится работать в этом мерзком баре. Но чтобы от этого еще и удовольствие получать? Отмечать выманенные кружевными трусами деньги? Тратить
