оторых был принцип – отсюда в космос никто самовольно не улетит. Со смыслом, что космос – это все, кроме этого места.
На станции «центральная» их никто не встречал. Автомат пригласил их в кабинки для мытья, дезинфекции и переодевания. Оказывается, их было много, открылось шесть штук. Они были замурованы в сливающиеся от белизны стены. Через пять минут все были в сборе, перед главным входом.
Автомат «просмотрел» всех на наличие только «ему» известных данных и выдал: «Доступ подтвержден».
Они прошли в так называемый основной магистральный коридор. И там никто их не встречал– все заняты были своими делами.
– Что будем делать? – спросил оперативный.
– Сейчас, – ответил Рутра.
Он связался мысленно с Исой, потребовал соединить его с Яровитовичем. Через секунд десять она ответила:
– Глава занят и не может выйти на сеанс связи.
– Тогда спроси, что делать членам прибывшего оперативного штаба? – вслух спросил Рутра.
Все молчали, знали, что он связывается через систему с комендантом.
– Команда – всем занять места по штатному расписанию, – ответила Иса.
– И все? – удивленно спросил Рутра.
– Других команд не было, – в своей невозмутимой манере ответила она.
– Ладно, всем по своим постам, я свяжусь с вами, – скомандовал Рутра и направился к Яровитовичу.
Яровитовича у себя не было, Иса сообщила, что он в городе, в зале встреч.
– В каком еще городе? Наверху?
– Нет, в городе, здесь.
– Здесь есть город?
– А что Вы видели за студией?
– Он реален?
– Иначе как бы Вы его увидели? Это ведь виртуальная, но все же реальность.
– Я могу туда пройти?
– Да, конечно.
– Какая линия?
– Центральная. Эмблема на двери та же.
Рутра вспомнил, что там была эмблема в виде телебашни.
– Проход через студию?
– Основной вход с нижнего уровня. Хотите – пройдите.
– Ладно, понял.
Рутра нашел нужную линию и отыскал дверь. Студия была такая же, как в «виртуале». С мыслями о том, как это все можно сделать, чтобы человек увидел во сне то, что не видел наяву, – он прошел дальше, через дверь в «город». Ни привычка, ни рефлексы, ни натренированность, ни чувство полной адаптации к невероятному не помогли. Рутра замер. Удивило его не то, что он увидел, не то, что нахлынула волна уже привычных цепочек умозаключений, которые меняли представление о бытие и реальности, а понимание того, что «их» всех связывает: это отдельный мир, он и такие же, как он, для «них» всегда будут чужаками. Не надо было искать заговорщиков, они все были одной масти, жителями другого мира, со своими мыслями, чувствами, пониманием справедливости и смысла жизни. Понял это все Рутра, потому что ощутил, как долго он не видел настоящего (в его понимании) мира, хотя был здесь несколько дней. Теперь ему более понятны были Яровитович, Вячеслав, Аввакум, Ольга, врач и Алиханов.
«Город» был полон людей, он кипел жизнью, и Рутру уже не удивляло и не волновало, что их здесь так много, все они тут что-то очень важное делают, именно здесь, а не наверху. Можно было думать, думать и думать о том, сколь искаженное представление о власти, управлении и секретах было у граждан, не знающих этого, но все равно невозможно было осознать весь масштаб «реальной реальности».
От обилия света Рутра немного зажмурился. Если бы человек заснул где-нибудь наверху и его перенесли бы сюда, а потом разбудили, то он бы думал, что попал в обычный многоуровневый торгово-развлекательный центр. Не было окон, вместо них огромные экраны показывали пейзажи, наподобие тех, что были в каюте, создавалось впечатление – за «окнами» находятся леса, поля, моря, горы, луга, улицы, парки, такие же ряды улиц, такой же гул. Рутра шагнул на балкон.
– Куда Вы собрались? – спросила Иса.
– Куда, куда, к Яровитовичу.
– В рабочем виде в город нельзя.
Рутра посмотрел на свой комбинезон и на жителей «города», они были в гражданской одежде.
– Где мои шмотки?
– У Вас в каюте.
– Где она? Думаешь, я помню?
– Пройдите по зеленой линии до каюты 4–23.
Рутра развернулся и пошел назад в коридор, нашел зеленую линию и по ней дошел до номера 4–23, просканировал, вошел. Каюта была такая же, как и в прошлый раз, только пейзажа
