Бьёрк выслушал его с озабоченным видом. Валландер замечал, что едва ли не каждое серьезное преступление в своем округе Бьёрк воспринимает как выпад против него лично. Но в то же время Валландер уважал своего начальника. Бьёрк не вмешивался в ход следствия и был щедр на похвалы, когда преступление удавалось раскрыть быстро. А что иной раз бывал не в духе, так к этому Валландер уже привык.
– Вот ты этим и займись, – сказал Бьёрк, когда Валландер умолк. – Мартинссон и Ханссон тебе помогут. Я думаю, мы сможем многих привлечь к этому делу.
– Ханссон ведет дело о насильнике, которого мы поймали вчера ночью, – сказал Валландер. – Может, лучше Сведберг?
Бьёрк кивнул. Все решилось так, как хотел Валландер. Так обычно и бывало.
Выйдя из кабинета Бьёрка, Валландер почувствовал, что проголодался. Склонный к полноте, он постоянно боролся с лишним весом и обычно старался не обедать. Но из-за трупов на спасательном плоту он сильно разнервничался, так что поехал в центр, по привычке припарковал машину на Стикгатан и прогулялся узкими извилистыми улочками до кондитерской Фридольфа. Там он съел пару бутербродов и выпил стакан молока. Все это время случившееся не выходило у него из головы. Вчера в 18.00 в полицию позвонил какой-то мужчина и, не представившись, сообщил о том, что должно произойти. Теперь известно, что он говорил правду. Красный спасательный плот с двумя мертвыми телами пристал к берегу. По крайней мере один человек был убит выстрелом из пистолета прямо в сердце. В карманах не обнаружено ничего, что говорило бы о том, кем были эти люди.
Вот и все.
Валландер вынул из кармана ручку и сделал несколько пометок на бумажной салфетке. Уже сейчас перед ним стояло много вопросов, на которые требовалось ответить. Мысленно он все время разговаривал с Рюдбергом. «Правильно ли я рассуждаю, не забыл ли чего?» Он пытался представить себе, что ответил бы Рюдберг и как бы отреагировал. Порой ему это удавалось, а порой перед глазами вставало только изможденное лицо друга на смертном одре.
В половине четвертого он вернулся в полицию. Вызвал Мартинссона и Сведберга к себе в кабинет и велел им передать его слова остальным.
– Дело запутанное, – начал он. – Мы можем только надеяться, что вскрытие тел и осмотр плота дадут нам хоть что-нибудь. Но есть ряд вопросов, на которые я хотел бы получить ответ уже сейчас.
Сведберг стоял, прислонившись к стене, с блокнотом в руках. Почти лысый, сорокалетний, коренной истадец – злые языки поговаривали, что его охватывает ностальгия сразу по пересечении городской черты, – он производил впечатление медлительного и апатичного человека. Но был аккуратен и дотошен, а Валландер это ценил. Мартинссон во многом являл собой противоположность Сведбергу. Ему едва стукнуло тридцать, он родился в Трольхеттане и активно делал карьеру в полиции. Кроме того, он вступил в Народную партию и, по слухам, имел хорошие шансы стать депутатом муниципального собрания на осенних выборах. В работе Мартинссон был импульсивен и слегка небрежен. Зато его посещали хорошие идеи,
