парк и побежал. В первый момент чувствовал себя глупо, не знал, куда деть руки, но смотреть на него и смеяться было некому, и постепенно Илья расслабился. На следующее утро он снова отправился на пробежку.
Это стало приносить удовольствие. Он не ставил перед собой сверхзадач – пробежать столько-то километров, сбросить вес, нарастить мышцы, прийти в отличную форму. Просто бежал – и ему казалось, он все дальше убегает от того плохого, тяжкого, болезненного, что недавно случилось в его жизни.
Всегда всем говорят – и Илье тоже, – что нельзя убежать ни от грехов, ни от прошлого, оставить за спиной самого себя. Он верил – как не верить? Но оказалось, что это не совсем так. Трусливо прятаться – вот что плохо. А в беге, в обычном беге, когда никто за тобой не гонится и ты никого не пытаешься догнать, есть некая философия.
Ты передвигаешь ноги, подставляешь лицо ветру, воздушные течения обтекают тебя подобно воде – и мысли проясняются, что-то темное поднимается со дна души и улетучивается, тает. Ты бежишь – и таким нехитрым способом борешься со своим несчастьем.
Илья дышал полной грудью, слушал пение птиц, вдыхал живительные ароматы хвои, травы, цветов. Напитавшись всем этим, он возвращался к себе в номер, принимал душ и отправлялся завтракать.
Потом начинался обычный рабочий день. Отремонтировать то, что сломалось, обойти территорию, проверить подачу воды и электроэнергии – ничего особенного, но время проходило быстро. Когда дел не было, он сидел в маленьком кабинетике, перебирал старые бумаги, листал журналы или читал электронные книги, предпочитая детективы.
По вечерам Илья ходил к озеру: ему нравилось купаться, когда никого нет поблизости, или же сидел с Дарко в кафе, в парке.
Дарко и в самом деле оказался прекрасным человеком и отличным собеседником. Он был разведен, имел взрослую дочь, которая жила в Австрии, и, кажется, влюблен в директрису Марину. Илье это было непонятно: Марина не внушала ему особой симпатии, но сердцу, как известно, не прикажешь.
«Интересно, есть между ними что-то или нет?» – порой думал Илья, потягивая пиво в компании Дарко, но так ни разу и не спросил.
Пару раз новый друг приглашал его к себе, и Илья охотно ездил. У Дарко был большой, но немного неряшливый и бестолково устроенный двухэтажный дом с верандой, которая выходила в сад. Они с Дарко брали домашнее вино, сыр и фрукты и до темноты сидели на этой веранде, а кругом жило и дышало село: кричали петухи, лаяли собаки, урчали моторы тракторов.
Илья уже знал, что Дарко всегда был городским жителем, жил в Валево, но после тяжелого развода с женой спонтанно продал квартиру и решил перебраться на природу, в горы. Так он и оказался здесь лет семь или восемь назад. Хотя Дарко говорил, что нисколько не жалеет о своем выборе, и казался вполне довольным жизнью, но все равно выглядел он среди этого деревенского пейзажа слегка неуместно.
Вино, которое Дарко делал сам, было терпким и кисловатым, пилось легко, словно сок, и, кажется, совсем не пьянило. Но это только казалось, потому что к концу посиделок встать с плетеного стула
