все еще была в Башне. Безумицу держали под замком. Ее лечили и не отпускали уже целых пять лет, но так до сих пор и не вылечили. Память Антейна сохранила безумное лицо, черные глаза, родинку на лбу – мертвенно-багровую, пылающую. Мальчик помнил, как женщина отбивалась и забиралась под крышу, кричала и защищалась. Воспоминания не оставляли его.
Он не мог простить себе того случая.
Антейн зажмурился и попытался отогнать завладевший им образ.
«Ну почему все так? – Боль в сердце не проходила. – Неужели нельзя как-нибудь по-другому?»
Как всегда, в школу он пришел раньше всех. Даже раньше учителя. Антейн сел на крыльце и достал дневник. Домашние задания он сделал еще раньше – впрочем, с него их не спрашивали. Учитель упорно звал мальчика «старейшина Антейн», произнося эти слова с придыханием, хотя старейшиной Антейн еще не был, и ставил ему отличные отметки за любую работу. Сдай Антейн чистый лист, учитель все равно поставил бы ему высший балл. И все же, несмотря на это, Антейн учился с прилежанием. Он понимал, что учитель просто надеется завоевать благосклонность будущего старейшины. А в дневнике Антейн чертил наброски придуманных им самим вещей – например, хитроумного хранилища для садовых инструментов, которое можно поставить на колеса, а в получившуюся тележку запрячь козочку. Это был подарок для старшего садовника, который всегда был добр к Антейну.
На страницы легла тень.
– Племянник, – произнес глава Совета старейшин.
Вздрогнув, Антейн поднял голову.
– Дядя! – воскликнул он, вскочил на ноги и уронил бумаги, которые тут же рассыпались. Антейн стал поспешно их собирать. Герланд, глава Совета старейшин, страдальчески закатил глаза.
– Пойдем со мной, племянник, – велел он и подкрепил свои слова взмахом мантии. – Нам нужно поговорить.
– А как же школа?
– Сколько раз тебе говорить: школа – не для тебя. Задача этого учреждения – держать под присмотром и занимать чем-нибудь тех, у кого нет будущего. Когда они вырастут, то будут работать на благо Протектората. А у людей твоего положения должны быть личные наставники. Я до сих пор не понимаю, почему ты отказался от этого. Твоя мать уже плешь мне проела. Впрочем, не думаю, что здесь по тебе будут скучать.
Он был прав. Скучать по Антейну никто не будет. В классе он всегда сидел на задней парте и молча выполнял задания. Он почти никогда не задавал вопросов. Почти никогда не говорил. Особенно теперь, когда некая особа, с которой он бы и хотел поговорить – и даже осмеливался мечтать, что она скажет что-нибудь в ответ, – эта особа покинула школу и ушла в послушницы к Звездным сестрам. Звали ее Этина, и, хотя Антейн и парой слов с ней не обмолвился, он очень по ней скучал, и ходил теперь в школу лишь потому, что лелеял безумную надежду, будто однажды она передумает и вернется.
Она оставила школу год назад. От Звездных сестер никто еще не уходил. Так просто не было принято. И все же Антейн
