густо пахло духами. Сестра Игнация ласково похлопала Антейна по щекам, но застарелой боли это не облегчило. – Какой ты стал симпатичный! Гораздо симпатичнее, чем был, когда мы отослали тебя домой.
– Спасибо, сестра, – сказал Антейн, привычно ощутив укол стыда при воспоминании о том ужасном дне, когда ему вручили записку и выставили вон из Башни.
– Ну, садись, – с этими словами сестра Игнация повернулась к двери и очень громко позвала, обращаясь к Руку: – Мальчик! Мальчик, ты меня слышишь?
– Да, сестра Игнация, – пискнул Рук на бегу, влетел в дверь и споткнулся на пороге.
На сестру Игнацию это не произвело никакого впечатления.
– Принеси нам лавандового чаю и печенья с цветами циринника.
Она вперила в мальчика суровый взгляд, и Рук бросился прочь с такой скоростью, словно за ним гнался тигр.
Сестра Игнация вздохнула.
– Боюсь, твоему брату не хватает твоих талантов, – сказала она. – Какая жалость. Мы возлагали на него такие надежды.
Она жестом пригласила Антейна садиться. На стуле, на который она указала, лежала колючая лоза, однако Антейн не осмелился отказаться и постарался не замечать, как лоза колет ему ноги. Сестра Игнация села напротив и наклонилась, испытующе глядя ему в лицо.
– Скажи, ты уже женился?
– Нет, мэм, – сказал Антейн и покраснел. – Я еще недостаточно взрослый.
Сестра Игнация прищелкнула языком.
– Но тебе кто-то нравится, я же вижу. Тебе от меня ничего не утаить, мальчик мой. Даже не пытайся.
Антейн постарался не думать о той девочке из школы, Этине. Она была где-то в этой Башне. Но она была утрачена для него навсегда, и с этим он ничего не мог поделать.
– Я почти все время работаю в Совете, – уклончиво сказал он. И не солгал.
– Разумеется, разумеется, – махнула рукой сестра Игнация. – В Совете.
Антейну показалось, что последнее слово она произнесла немного презрительно. Но тут сестра Игнация чихнула, и Антейн решил, что ему просто показалось.
– Я всего пять лет как старейшина-ученик, но я уже узнал… – Он на мгновение умолк. – Очень много, – докончил Антейн глухим голосом.
Дитя на земле.
Кричащая женщина на стропилах.
Как бы ни старался он забыть, эти две картины всегда стояли перед его внутренним взором. Вдобавок в Совете очень неохотно отвечали на его вопросы. Откуда взялась эта пренебрежительность? Антейн не знал.
Сестра Игнация наклонила голову набок и испытующе поглядела на Антейна.
– Милый, милый мой мальчик, честно говоря, я была чрезвычайно удивлена, когда узнала, что ты вступил в Совет. Признаюсь, я пришла к выводу, что это было не твое решение, а желание твоей… милой мамы.
При этих словах она чуть скривила губы, словно во рту у нее стало кисло.
Она была права. Права
