style="font-size:15px;"> К тому же вследствие вышеназванного кошмара меж людьми начали процветать так называемые гражданские браки, а то и просто сожительство, Господи, прости.
Означало ли сие возможное смятение в устоявшихся сферах, способное выявить истинные причины нерадивости?
Вестимое дело! И, конечно, на грядущей в пределах обозримого проверке уровня подготовки и образования купидонов, учиняемой самыми сановитыми серафимами, речь об этом поведётся.
Вот в таком серьёзном ключе размышлял ангел-учитель и, глядя на кудрявого нерадивца с пухлыми персиковидными щеками, по которым струились горькие слёзы, на его толстенькие розовокожие ручки с перехваченным, словно ниточками, детским жирком у локтей и на запястьях, мучительно пытался найти нужные слова, способные вразумить и наставить представшего перед ним отрока на путь правильный и полезный.
Но слова его, слетая с губ, не попадали в уши собеседника.
И много, много радости…
(продолжение)
Но слова его, слетая с губ, не попадали в уши собеседника.
Потому что снова и снова, несмотря на все усилия Игоря, абонент дядя Саша Анатольевич находился в недоступной зоне.
Игорь вспомнил о своём важном желании посоветоваться с дядей Сашей Анатольевичем совершенно неожиданно. В тот момент, когда ветер фортуны, казалось бы, несущий явную удачу, подул в другую сторону.
И ведь было-то всё хорошо. Ладно так и складно. Игорь принимал у себя дома Наташеньку, о чём они накануне и уговорились. Наташенька явилась Игорю в совершенной простоте, то есть без защитного облака «Шанель № 5», что способствовало её относительной доступности. Эта ароматная карма была утрачена Наташенькой в непростой период её алкогольного метания в запачканном такси и больше ею не возобновлялась. Но Игоря это ни в коей мере не смущало. Он умилённо стоял за спиной у гостьи, наблюдая её ловкие движения при нарезании сыра и колбаски и при составлении ею объёмистых и аппетитных бутербродов.
Копчёная колбаска волнующе пахла чесночком и перцем, перебивая даже ароматические волны, исходящие от двух с половиной килограммов мандаринов, за неимением хрустальной вазы подходящего размера ссыпанных в большой пластмассовый тазик.
Игорь ощутил, как стремительно овладевает им чувство голода.
В желудке словно зашевелился червяк, сосущий бледными губами все соки из Игорева нутра, и ему нестерпимо захотелось червяка внутреннего, тупо наглеющего с каждой минутой, заморить.
Игорь украдкой почистил две мандаринки – одну для себя, а другую как джентльмен для Наташеньки – и до поры держал их в руках, заведённых за спину для создания приятного сюрприза.
И тут в дверь кто-то позвонил. Игорь нехотя отправился открывать, чувствуя неминуемый подвох. И не ошибся.
На пороге, опираясь на костыли, стоял заслуженный артист Чувашской АССР Константин Маслаченко с загипсованной
