со своей, вот и связисты. У каждого подразделения своя Ленинская комната, где можно почитать, порисовать, там проводились Ленинские чтения.
Жизнь в летнем лагере была хорошо налажена, были все службы обеспечения. Ефрейтора Хомякова определили в хозяйственный взвод к майору Шифельбанскому. Майор преклонного возраста, высокого роста, в огромных очках был довольно смешон. Каждое утро солдаты из его подразделения выставляли около умывальника небольшую бочку с черным березовым дегтем с большим квачем на палке для смазывания наших яловых сапог. Запах был довольно интенсивным, не всем нравился, солдаты пытались как можно реже мазать сапоги, за что получали замечания от Шифельбанского, а он как охотник ходил по расположению части, высматривая, у кого пыльные сапоги. Учения на полигоне, где пыль и грязь, – поневоле прибегнешь к «мази Шифельбанского». Да еще дожди зарядили, приходилось солдатам смазывать сапоги дегтем, «мазь» была водоотталкивающая. Вот за это благодарили майора Шифельбанского, старослужащие шутили: «Москва – столица нашей Родины, а Алабино – мочевой пузырь». Дожди лили и лили, а боевая подготовка продолжалась. На полигоне стрельба и кроссы, выезды в соседние области по радиообмену, штабные учения, жизнь в палатках по два-три дня, длинные марш-броски, вот уже и май кончается.
За время службы так много событий произошло, но самое главное – к Василию приехали мама с приемным отцом и дядей Нилом. Им понравилась солдатская форма и что сын набрал вес и стал физически крепким. Много интересного произошло в мире. Замполит рассказал об успехах страны и политических новостях. Седьмого марта американцы подобрали четверых советских солдат, дрейфовавших на плоту более недели, без пищи и воды, утоляя голод кожаным ремнем. «Вот это герои!» – восхищались все.
Первого мая советские ракетчики на большой высоте сбили американский самолет-разведчик Пауэрса. А девятого мая торжественно открыли мемориал на Пискаревском кладбище в Ленинграде, где был похоронен родной отец Василия – Василий Яковлевич Киселев. Но в конце мая случилась такая неприятность, что Василий Киселев никак в это не мог поверить. А случилось вот что: ефрейтор Киселев был часовым у знамени части, стоять нужно было два часа ночью, под грибком. Охранять покой спящих товарищей было ему не впервой. Как вдруг в два часа ночи налетел сильнейший ветер с ледяным дождем. Форма от пояса и ниже покрылась льдом, было очень холодно, но что делать, не поднимать же караул по тревоге выстрелом из автомата. Через час караул освободил ефрейтора от ледяного плена, как генерала Карбышева. В палатке солдат отогрелся и уснул, проснувшись, увидел огромное левое колено, совершенно не сгибающееся от боли, а по всему телу шел жар.
Глава 5. Медсанбат
Утром старшина с большим трудом привел ефрейтора Киселева в медпункт к доктору Маринину, у которого, кроме аспирина, лекарств не было. Доктор Маринин сразу отправил больного в медсанбат. В медсанбате пожилой доктор, осматривая Василия, сказал:
– Еще один шкаф
