празднования восьмого марта в одном ресторане, Надя изменилась. Говорит, ожила как-то, повеселела. Ей показалось, что она влюбилась.
– И в кого, удалось выяснить?
– Нет. Не удалось, потому, что она не делилась с ней об этом.
– Понятно, что ничего не понятно. Работнички, – всё продолжал сердиться Мезенцев, – ну хотя бы что по третьей жертве у вас есть? Вы прошерстили дома на ул. Декабристов?
– Да, Пётр Кузьмич. Точно потерпевшая не жила по этому адресу. Были опрошены все жители квартир, окна которых выходят во двор, – ответил Иван.
– А те квартиры, окна которых не выходят во двор? – спросил Мезенцев, нахмурив брови?
– А чего их спрашивать?
– То есть? А если кто-то из них поздно или наоборот рано возвращался или выходил из дома? Марта Леонидовна, это что у вас за такое? Учить надо, как проводить оперативные мероприятия? Завтра же, чтобы было всё подробно мне доложено!
– Хорошо, Пётр Кузьмич, мы исправим свою ошибку.
– Исправят они! Разболтались! А я каждый день по шее получаю. Чего сидите? Работайте работнички. Время идёт, а воз и ноне там!
– Ну, что получил, работничек? – Александр Григорьевич, не мог не подколоть молодого сотрудника, – всё он знает, всё он умеет! – раздражённо стал выговаривать Ивану Коршунов, когда они зашли в кабинет Марты.
– Знаете, как говорится: тот, кто умеет, тот делает, кто не умеет – тот учит других, – отпарировал Иван.
– Ну, да. А ещё говорится так, что антитезисные свойства умственно-неполноценных субъектов в контексте выполнения государственных нормативных актов, выглядят именно так, как некоторые персонажи из русских народных сказок.
– Чего, чего? Переведите, – Иван покраснел, предчувствуя подвох старшего товарища. Марта и Татьяна тоже с удивлением посмотрели на Александра Григорьевича.
– Какой перевод? Тут и так всё ясно: дуракам, таким как ты, закон не писан, – ответил Коршунов Ивану.
– Так! Прекратите сейчас же! Оба! – Марта повысила голос, – действительно разошлись вы что-то. Всё сконцентрируйтесь и начинаем работать. Александр Григорьевич вы посетили Концертный зал, театр?
– Естественно. Я же не как некоторые…
– Александр Григорьевич, ну что с вами, – Марта с сожалением развела руками.
– Так вот. Я показал фото всех трёх женщин администрации и даже вахтёршам, на всякий случай. Там эти личности никому не знакомы. А вот поговорив с балетными в Мариинке, я узнал, что вторая жертва это Лидия Марченко. Молодая балерина. Это её первый сезон в театре и как оказалось последний. Диабетиков, естественно среди балетных нет.
– Подробней, Александр Григорьевич, – Марта подошла к окну.
– Значит так. Последний раз её видели восьмого июня. Утром к ней приходила хозяйка квартиры, за ежемесячной оплатой. Проверила квартиру, получила деньги и ушла. Но в театре её после этого никто не видел. После трёх дней прогула, позвонили
