вздох. Тратиться всегда неприятно. Господин страдал одышкой и то и дело вытирал пот со лба, несмотря на то что в зале поддерживался комфортный умеренно прохладный климат. Народу было много, да и накал страстей оказался высок.
– А бензин? – хмыкнул Ваня.
– На бензин я тебе дам, – обернувшись, оскалился Воронов.
– Огромное спасибо!
– Так и быть, подам на бедность Ивану Таранову. Небось за президентские апартаменты в отеле последние деньги отдал?
– Маленько осталось.
– Скромнее надо быть, Таранов, тогда и на бензин у друзей стрелять не придется. Я знаю, чего вы все жметесь. Ждете ее. А если ее не существует? Торги-то заканчиваются! И лот не заявлен! Так откуда?
– Не заявлен, значит, не заявлен, – наконец, подал голос и пятый король коллекционного вина, хранящегося в прохладных и необъятных российских погребах. Ничем не примечательная внешность, такой же безликий серый костюм, стального цвета глаза, темно-русые редкие волосы, средний рост, среднего телосложения. Федор Иванович Сивко. Скромный человек нескромных возможностей, которые он не спешил реализовывать. И на этом аукционе тоже.
– И последний лот, господа! Наше лучшее вино! Сотерн! «Шато д’Икем»! Вашему вниманию!
Русские переглянулись и разочарованно выдохнули. Неужели все?
– Зря деньги экономили, господа коллекционеры, – усмехнулся брюнет. – Можете теперь потратить их любимым женам на подарки. А Елизавета Петровна на себя, поскольку в данный момент не жената.
Дама с огромными бриллиантовыми серьгами в ушах бросила на него злой взгляд и поджала губы.
– У меня в паспорте вроде бы штампа о браке нет, – усмехнулся Иван Таранов.
– Зачем тебе жениться, если у тебя гарем? Тебя, Таранов, непременно посадят за многоженство. И на подарках красоткам разоришься. Слушай, продай мне свою коллекцию, а? У тебя другая страсть, ты в коллекционное вино просто деньги вкладываешь.
– Я подумаю. Стоимость-то моей винотеки с каждым годом растет. Годика два подумаю, а потом поговорим.
– Вы и обо мне тогда не забудьте, Ваня, – тонко улыбнулся пожилой господин.
– Ни в коем случае, Лев Абрамович! – Коллекционеры переглянулись: а протянешь ты годика два-то? Все они знали, что Лев Абрамович серьезно болен.
– Ну что, господа? – встрепенулся Сивко. – Расходимся, пожалуй?
– Неудачный день, – пожевал губами Лев Абрамович и нервно затеребил манжету. – Крайне неудачный.
– Торги закончены!
– Ну, вот и все! Какой удачный день! – Смуглый брюнет с улыбкой встал.
Американцы шли к выходу, косясь на «сумасшедшего русского». Попробуй-ка, потягайся с таким! А русский не спешил уходить. «Не может быть, что все вот так закончится. Не может этого быть», – думал он и медлил. Но события не развивались вплоть до того момента, когда он подошел к своей машине. И тут его негромко окликнули:
– Месье!
