в стенке, пролистала, нашла меня, сравнила с оригиналом, кивнула, вернула журнал на место и сама вернулась на диванчик к подружке. Обо мне они тут же забыли. Я посмотрела на Николая. Он кивнул на дверь.
Квартира оказалась четырехкомнатной. Спальня с огромной постелью, на которой можно было бы спать вчетвером, если не вшестером, явно не заинтересовала сотрудников органов. Кроме постели, там был только шкаф-купе. В приоткрытую дверцу я заметила ровные ряды одежды.
Вторая комната представляла собой гостиную, в третьей стояло огромное старинное зеркало, перед которым на ковре остался белый контур.
– Здесь? – повернулась я к Николаю, находившемуся за моей спиной. Он кивнул.
Кроме зеркала в комнате стояла массивная стенка с вещами. В ней был отсек и под платяной шкаф, и множество ящиков. Она занимала полторы стены – полностью левую от входа и половину, даже больше той, в которой была сделана дверь, явно специально перемещенная в угол. Вероятно, стенка делалась под заказ. Справа от входа, посередине стены стояло огромное зеркало, в углу у окна – туалетный столик с зеркалом меньшего размера. У окна – тумба с пустой вазой и шкатулками.
– В тумбе косметика, в шкатулках – бижутерия, – пояснил Николай. – Драгоценных металлов и камней нет.
Я удивленно вскинула глаза:
– То есть как нет?
– Взгляните сами.
До этого я молча смотрела на белый контур и на бурое пятно на ковре. Вероятно, Анжелика Львовна примеряла перед зеркалом какой-то наряд, убийца вошел и оказался прямо напротив нее. Николай говорил, что стреляли с двух-трех метров? Как раз от входа, может, даже из коридора. Она повернулась, ей выстрелили в голову… Какой ужас!
Я прошла к шкатулкам и открыла их по очереди. На самом деле бижутерия! Но ведь у Анжелики Львовны имелись и кольца, и серьги с драгоценными камнями! Она перевезла все в новую квартиру? Здесь оставила только дешевые вещи? А она вообще носила дешевые вещи?
– Мы с ребятами никогда не видели такого количества женской одежды, – тихим голосом признался Николай. – Но девушки сказали, что это – обычное дело.
– Для кого как, – пожала плечами я. Признаться, я не знала, что Анжелика Львовна страдала вещизмом.
Николай предложил мне заглянуть в ящики.
Я поняла, почему сотрудники органов удивились. Я сама не видела, чтобы один целый ящик (большой ящик!) выделяли под трусы, и он с трудом закрывался, еще один под колготки, и у меня создалось впечатление, что я нахожусь в магазине – нераспакованные пачки стояли ровными рядами. Был ящик для бюстгальтеров, для маечек и кофточек… Нижнюю часть стенки занимала обувь – летняя, парадно-выходная, осенняя, зимняя.
– В том шкафу – шубы, – продолжал Николай. – Платья в спальне. Здесь не определить, пропало что-то из одежды или не пропало.
– Даже если сюда приходили воры, то, наверное, не за тряпками, – заметила
