поблескивала батарея бутылей, и гробовщик предложил немедленно выпить. Я достал одну из бутылей, нашел стаканы, до половины наполнил их, пробормотал: «Закусить бы…» – и шагнул к двери, но старейшина окликнул меня дребезжащим голосом:
– Ты куда?
– В кладовую, – пояснил я, останавливаясь. – Там яблоки есть и…
– Я принесу, – вызвался Дерт, сын Дарта, и приволок всю корзину.
Мы подняли стаканы.
– Что ж, – молвил старейшина. – За упокой… Чтоб ему… земля, значит, пухом…
Не чокаясь, мы выпили, после этого дыхание мое перехватило, и я поспешно вгрызся в яблоко. Когда ступор прошел, смахнул с глаз слезы и наконец обрел возможность видеть. Стаканы гостей были пусты, они сидели, настороженно глядя на меня.
– Ну, так, – произнес я, откладывая огрызок. – Кажись, вы думаете себе, не этот ли невесть откуда взявшийся родственничек пришиб старика, чтобы получить его наследство? Ась?
– Вылазь! – передразнил старейшина. – А что еще, по-твоему, милок, мы должны себе думать?
Гробовщик промолчал, а Дерт. сын Дарта, согласно кивнул.
– Ну, хочу сказать, что тут того наследства – кот напикал. Я еще не осматривался, но, кажись, таких пустых домов в округе полно, выбирай любой и живи. А из-за мебелишки, посуды и бочонка с капустой убивать никого не станешь…
Старейшина покачал головой.
– Это ешо неведомо. Неведомо, чего у Хита в подполье да под перинами схоронено. Он был хитрющим стариканом и себе на уме. Мы-то этого не знаем, а ты, може, чего и прознал…
– Ничего не прознал. Я вообще тут впервой и родственника видел всего пару раз, давным-давно.
– То ты так говоришь…
– Ну а потом…
Дверь открылась, появился лекарь – кучерявый вислоусый дядька неопределенного возраста. Взоры присутствующих обратились к нему.
– Так что? – спросил старейшина.
Лекарь медленно сел, почесал затылок и с непонятным выражением произнес, потупив глаза и нервно теребя мундштук слухательной трубки:
– Никаких внешних повреждений.
– А шо ето значит? – осведомился гробовщик.
– Это значит, что его никто не бил, не колол, не резал, не кусал, не колотил головой и другими частями тела о стены и даже не царапал…
– Ага… А чего ж он тады того… навернулся-то?
– Смерть от сердечного удара.
– Тоже от сердца? – удивился Дерт, сын Дарта. – Как и кузнец?
– Как и кузнец, – подтвердил лекарь.
– То есть ты точно можешь сказать, что вот этот парниша… – старейшина повел в мою сторону тонким носом, – никакого касательства к евонной смерти не имеет?
Лекарь покосился на меня.
– Могу.
– Никакого? – уточнил старейшина.
– Ну, ежели только Хит не
