добиваясь нужного результата. К каждому вопросу прилагалось четыре варианта ответов, из которых правильным был только один. А три остальных были очень на него похожи… Составив новый тест (менялись они регулярно, каждые полгода), Анна подсовывала их коллегам на апробацию. Даже ассистент Маркузин, зануда и эрудит, засыпался на двух-трех вопросах.
– Никак не привыкну к твоим подлянкам, – разводил он руками, когда Анна указывала ему на ошибки. – Жениться на тебе, что ли?
– Зачем? – традиционно удивлялась Анна. – Я же тебе, Паша, жизнь испорчу.
Маркузину за его доброту и порядочность, выражавшуюся в полном отсутствии склонности к интригам, прощалось многое – и фривольные шуточки, и «что ли» в сочетании с «жениться на тебе», и любовь к чесноку. Парадоксально, но иммунолог Маркузин, ассистент кафедры, кандидат медицинских наук и «потенциальный Нобелевский лауреат», как иногда дразнилась Анна, верил в то, что чеснок это не только многолетнее травянистое растение семейства луковых, но и лекарство почти от всех болезней, можно сказать – панацея. Дискутировать с Маркузиным на эту тему было очень опасно, потому что дискуссия могла растянуться надолго и бессмысленно, потому что переубедить Мар кузина не удавалось никому, в том числе и заведующему кафедрой профессору Белкину. Грозный шеф однажды, услышав очередной панегирик чесноку, рассвирепел и пригрозил Маркузину увольнением за несоответствие занимаемой должности.
– Только после аттестации, Аркадий Вениаминович, – смущенно, в своем стиле, улыбнулся Маркузин. – И учтите, что я не курсантам про чеснок рассказываю, а коллегам. В частном порядке, а не в рамках служебных обязанностей…
Закончив просмотр ответов, Анна вернула их курсантам, а сама написала на доске правильные варианты, выждала минуту и поинтересовалась:
– У кого-то есть вопросы?
– Тест несуразный, – сказал Жигалов. – Запутанный.
– А вы бы хотели перечислить типы псевдоаллергических реакций или рассказать нам патогенез атопического дерматита? – Анна понимающе улыбнулась. – Или же вы хотите напомнить нам диагностические критерии ревматоидного артрита?
– Почему бы и нет? – Жигалов пошел в атаку. – В моей работе диагностические критерии ревматоидного артрита нужны каждый день, а вот…
– Я вас поняла, Геннадий Валерьевич, – кивнула Анна. – Диагностические критерии ревматоидного артрита – это настоящее, это для работы нужно. А хелперами «тэ-семнадцать» голову можно не забивать, верно? Верно?
– Голову надо забивать тем, что нужно для работы, Анна Андреевна. – Жигалов пер напролом. – Разве не так?
– Ну, скажем, для охранника, который дежурит в одном и том же месте по раз и навсегда установленному регламенту, это утверждение верно. Но для вас, врача, ежедневно принимающего новых пациентов, лишних профессиональных знаний быть не должно! Разве вы можете знать, кто и с чем явится к вам завтра?
Нагловато-самодовольная маска сползла с лица Жигалова. Молодец, уже сообразил, что его выбрали в мальчики для битья, точнее
