удалось вспомнить, на что оно было похоже. Следуя за ним, молодой некромант поднялся на шаткое крыльцо, постучал и, не дождавшись ответа, вошел сам.
Дверь была не заперта, внутри дома явственно ощущался запах затхлости, пыли и болезни. Стояла такая тишина, что в первый момент Дьюару почудилось, будто он здесь совсем один, но, пройдя через всю комнату, он заметил кровать, притулившуюся к самому боку нетопленой печи. На кровати среди смятых шерстяных одеял лежала старуха. Лицо ее, изборожденное глубокими морщинами и темными пятнами, носило отпечаток сильного истощения, сухие руки, сложенные на груди, казались восковыми. Сон этой женщины походил на вечный, и все же благодаря своему дару Дьюар даже на расстоянии ощущал, что она жива – телом, по крайней мере, потому что духа ее здесь не было, точно так же, как и духа Имрила. Было нечто иное…
Шагнув ближе, Дьюар всмотрелся. Не столько глазами рассматривая худощавый лик, сколько даром прощупывая лежащее перед ним тело. Жизни в нем осталась совсем капля, и некроманта это бы ничуть не удивило – любой видел, что свой век женщина проводила, как если бы тонкая нить ее сил не тянулась куда-то… к кому-то, прячущемуся под печью.
Дьюар вскинулся. Посторонняя сущность, не этому миру принадлежащая, смотрела на него без всякого страха. Мурашками по коже прокатилось неприятное чувство, будто нечто липкое и холодное прикоснулось да отпрянуло, исчезло, оставив слабый след. Этот самый «след», незримый, но хорошо ощутимый, опутал и старуху, и ее постель, и даже комнату вокруг. Теперь, зная, что искать, Дьюар мог различить его повсюду.
– Червец, значит? – пробормотал он себе под нос, особенно внимательно изучая то место, где заметил тварь. Той там, конечно, уже не наблюдалось, она сбежала, оставив сочащуюся жизненной силой магическую рану на теле, которым кормилось. Незаметная для простого человеческого взгляда, эта прореха медленно убивала свою носительницу.
Дьюар склонился над ложем, всмотрелся пристально. Задумался. Если ничего не сделать – бабка окончательно умрет, и так уже слаба совсем, сердце едва бьется. Но в арсенале некроманта, известном ему, не было ничего, пригодного для лечения, и уж тем более для восстановления тонких материй, а заглянуть в свои записи еще разок наставник вряд ли позволит. Он должен был придумать выход сам.
Время неумолимо гнало свою колесницу навстречу, грозясь на ходу раздавить всю надежду и решимость. В иные дни оно могло стать ценным союзником, но и враг из него был отменный. Время не щадило, ровно как и Госпожа, которую всюду именовали Извечной, Дьюар уже ощущал отголоски ее дыхания, от которого кровь стыла в жилах даже у него самого, почти сроднившегося с этой холодной, равнодушной силой. Разорванные нити жизни выглядели как прозрачная паутина. Даже различить их было непросто, а уж поймать пальцами и связать вместе – задачка из тех, что вовсе не имеют единственно верного решения. Дьюар старался, но даже он понимал, что сделанное им продержится недолго, лишь отсрочив
