упразднили после ее же, Амалии, провала в Иллирии[2]. Значит, спастись работой ей тоже не удастся. Чувствуя, как от раздражения сводит лицо, баронесса решительно поднялась и с особой тщательностью стала выбирать платье к предстоящему обеду.
Как говорится, если не можешь ничего сделать, сделай хотя бы что-нибудь.
За обеденным столом их собралось шестеро: Амалия, Михаил, Александр, Ксения, Аделаида Станиславовна и ее брат Казимир, вечный холостяк и бонвиван, маленький, радушный и любезный господин, которого при первом знакомстве люди обыкновенно считали недалеким, а при последующих встречах нередко меняли свое мнение на прямо противоположное.
Казимир без всяких предупреждений учуял, что в воздухе пахнет грозой, а гроз чувствительный польский шляхтич не выносил совершенно. Поэтому он вдруг стал чрезвычайно разговорчив, предупредителен и улыбчив, к месту рассказал пару анекдотов, выставил в комическом свете героев последних новостей и добился-таки того, что Амалия снизошла до улыбки, а Аделаида Станиславовна почувствовала, как у нее отлегло от сердца. Хотели мать и дядя того или нет, но жизнь их семьи так или иначе вертелась вокруг Амалии, а они были второстепенными светилами, и когда главная звезда их крохотной галактики была не в духе, это обязательно отражалось на всех.
– Так что ты решила насчет Рафаэля? – спросила у дочери Аделаида Станиславовна. – Будешь покупать его картину или нет?
Оставшись не у дел, Амалия стала гораздо больше, чем раньше, интересоваться искусством, а Дусе, кстати сказать, помог ей познакомиться с рядом художников и с видными торговцами картинами. Однако коллекционером баронесса Корф так и не стала. Да и не стремилась стать. Она приобретала то, что ей нравилось, полагаясь только на свой вкус, который, надо сказать, был чрезвычайно прихотлив, потому что ее одинаково пленяли фантазии Босха и Арчимбольдо, грезы Боттичелли и изящные портреты Виже-Лебрен и Натье. Амалия высоко ставила импрессионистов, но была совершенно равнодушна к авангардистским изысканиям, а из современников более всего ценила Ренуара, который уже несколько раз рисовал ее портреты раньше и которому она собиралась позировать вновь.
– Что за Рафаэль? – заинтересовался Михаил.
– Ничего особенного, – отмахнулась баронесса, – портрет пары итальянских кардиналов с разбойничьими физиономиями. Вид у них такой, будто это простолюдины, которые недавно ограбили настоящих кардиналов и обрядились в их одежду.
Александр, услышав слова матери, фыркнул.
– Честное слово, – добавила хозяйка дома, – им только кинжалов за поясом не хватает.
– Тогда, по-моему, как раз такими кардиналы и были, – заметил Михаил. – Вспомни хотя бы Чезаре Борджиа.
– Вам смешно, а каково мне будет каждый день смотреть на этих уголовников? – проворчала Амалия. – Так что я решила, что обойдусь без Рафаэля.
– Правильно, – тотчас же одобрила мать, – лучше купи еще одного Боттичелли.
Эту историю прочитайте в романе «Золотая всадница», издательство «Эксмо».
