вытеснением», вызванным волной прогресса западной цивилизации. Начиная с 1750 года гигиенисты-«аэристы» клеймили обоняние позором, отождествляя с «гнилостной угрозой». Кроме того, полагали, что в индустриальную эпоху, когда происходил бурный рост городов, обоняние служило мощным инструментом разделения социальных классов15. Длительный период недооценки обоняния заканчивается на наших глазах. В прежние времена оно играло очень важную роль. Великий историк Робер Мандру интуитивно признавал эту роль уже в 1961 году. В XVI веке, когда, по его мнению, слух и осязание преобладали над зрением, люди были «очень чувствительны к запахам и духам», так же как и к сладкому. А поцелуи в стихах Ронсара – разве не связаны они с запахом?16
Ольфактивная (обонятельная) система весьма своеобразна. Она начинает развиваться у двенадцатинедельного плода. Вкусы и запахи будущий человек начинает различать в околоплодных водах, которые содержат следы всего, что ест и пьет мать. Так может сложиться, например, привычка к чесноку. В то же время, чтобы достичь зрелости в этой области, нужны годы. Американский экспериментальный психолог Рэчел Герц убеждена, что «все наши ольфактивные предпочтения являются благоприобретенными», тогда как пять базовых вкусов – соленый, сладкий, кислый, горький и умами (мясной) – врожденными и отражают наш пищевой опыт17. Продолжительное знакомство с североамериканской кухней заставляет меня усомниться в истинности второго утверждения: распространенная там смесь сладкого и соленого не нравится французу, а мясные вкусы в американской и французской кухне сильно разнятся. В то же время я целиком и полностью согласен с первым утверждением при всей его субъективности, потому что оно в точности соответствует тому, о чем я пишу в своей работе: доказывает, что обоняние – самое гибкое, податливое из наших чувств. Это настоящая находка для историка, исследующего причины долгосрочных культурных и социальных перемен.
Другая специфическая особенность обоняния – его прямая связь с самой древней частью человеческого мозга. Информация, передающаяся с помощью обоняния, декодируется в лобной доле мозга. Таким образом, в «лимбической системе» (хоть специалисты и не любят этот термин, он очень удобен) формируются память и регуляторы эмоций, в частности удовольствие, агрессия и страх. Две последние эмоции – агрессия и страх, как и восприятие запахов, – регулируются миндалевидным телом. Проще говоря, эмоции появляются благодаря обонянию. Оно молниеносно сигнализирует о потенциальной опасности, а зрение и другие чувства после этого оценивают важность полученной информации. Это первичное предупреждение может быть лишь очень простым, бинарным – «плохо» или «хорошо». Движимый инстинктом выживания, младенец берет грудь чужой женщины – прежде всего потому, что от нее хорошо (правильно) пахнет. И наоборот, впервые ощутив запах лука, ребенок
Tran Ba Huy P. Odorat et histoire sociale // Communications et langage. 2000. T. 126. P. 84–107. См. также: Corbin A. Op. cit.; Le Guérer A. Les Pouvoirs de l’odeur. Paris: François Bourin, 1998.
Mandrou R. Introduction à la France moderne. Essai de psychologie historique, 1500–1640. Paris: Albin Michel, 1998. P. 76, 81.
Herz R. The Scent of Desire. Discovering our Enigmatic Sense of Smell. N. Y.: William Morrow (Harper Collins), 2007. P. 32–39, 183–186.
