сто тринадцать сантиметров, и ей не составляло труда спрятаться за розовым кустом, и ее никто там не замечал, а если в комнату к ней забиралась сороконожка, то девочка ради такого случая даже могла побеспокоить отца. Сороконожка. Жук-солдатик. Паук-сенокосец.
Наверное, надо ее как-нибудь назвать. Девочка. А можно и так оставить. Когда отцу исполнилось шестьдесят, он пригласил всех своих девятерых детей в Хаммарс, на юбилей. Это было летом 1978-го – девочке исполнилось двенадцать. Не помню, как ей сказали об этом торжестве – первом в череде многих, она ведь и не подозревала, что у нее столько братьев и сестер, или знала, но это знание было вроде знания о том, что в Норвегии много губерний. Она только что окончила пятый класс и вскоре готовилась переехать в США вместе с матерью. Там ей тоже предстояло пойти в школу. Ее норвежского учителя географии звали Йоргенсен, и девочка думала, что будет по нему скучать. Географию она знала хорошо. В картах она ориентировалась, как рыба в воде. И да, она знала, что их – братьев и сестер – девять, так же, как знала, что девять из крупнейших в мире водопадов расположены в Норвегии. Она даже записала их названия: Мардалфоссен, Монгефоссен, Ведалсфоссен, Упу, Лангфоссен, Шюккьедалсфоссен, Рамнефьелльфоссен, Ормалифоссен, Сюндлифоссен. За исключением Даниэля и Марии, своих братьев и сестер она видела только на фотографиях. Многие считают водопад Вёрингсфоссен одним из крупнейших в стране, но это не так. Далеко не так. «Хотя человеку свойственно ошибаться», – говорил Йоргенсен. Наступил канун юбилея. День рождения у отца был 14 июля, в День независимости Франции, и девочке предстояло наконец увидеть их, всех сразу. Всех восьмерых одновременно. Она сидела на коричневой скамейке возле дома и ждала. Иногда она вставала, шла в лес, рвала землянику и нанизывала ее на соломинку, а затем снова садилась на скамейку. Ей хотелось сберечь ягоды, угостить ими кого-нибудь из сестер, которых – она знала – было четыре, однако время шло, никто не появлялся, и она съела все в одиночку. Полинявшее синее платье теперь едва закрывало ей попу, ноги и руки были в комариных укусах. Хаммарс – самое тихое в мире место, когда сидишь вот так один на скамейке и смотришь, как на каменной ограде просыпается кузнечик. Если подъезжает машина, ее слышно намного заранее. Обычно, заслышав гул двигателя, девочка выбегала на дорогу, к первой скотной решетке, которой, по словам отца, отмечалась граница его владений, и махала руками. Чтобы машина разворачивалась и уезжала. Они не желали, чтоб к ним кто-то приезжал. Но сегодня на дорогу она не выбегала и никого не прогоняла. Отец наверняка уже сто раз пожалел, что затеял весь этот чертов праздник. Когда он задумал устроить торжество, эта идея показалась ему прямо-таки блестящей. Все дети на празднике. Но Аксель Сандемусе, которого отец время от времени цитировал, сказал, что своих собственных блестящих идей следует порой остерегаться. Идея может так тебя захватить, что забудешь обо всем на свете. Вообще-то Сандемусе имел в виду писательский труд, но то же утверждение наверняка касается и приглашения на праздник. И кстати,
