среди литературной молодежи, два раза ездит в Африку. И накануне Первой мировой все-таки добивается своего. Становится-таки почти что признанным поэтом. «Почти» – потому, что литераторы прежнего поколения все равно относились к нему с иронией. Но Николая это больше не волновало. Вместо того чтобы добиваться признания среди стариков, он окружил себя молодыми, и те сами, безо всяких понуканий, признали его лучшим.
3
В XIX веке вся русская литература была почти что семейным предприятием. Крошечным бизнесом для тех, кто в теме. Что-то вроде сегодняшней блогосферы: интересно, конечно, но, в основном, автору и нескольким его приятелям.
Тираж пушкинской «Литературной газеты», как известно, составлял сто экземпляров. Когда за издание собственного журнала «Аполлон» восемьдесят лет спустя взялся Гумилев, у него тираж составлял уже шестьсот экземпляров. С одной стороны, неплохо: рост аж в шесть раз. Но с другой стороны – чуть ли не всех своих подписчиков и Пушкин, и Гумилев знали, считай, по именам.
Впрочем, все это были пустяки. Гумилевские приятели были молоды, нравились барышням и считали, что поэт стоит выше даже царя. А коли так, то о чем и волноваться? Просыпались молодые люди поздно, пили много, а ночи с пятницы на понедельник проводили в только что открывшемся заведении «Бродячая собака».
Вся история петербургской культуры – это история таких вот крошечных клубиков «для своих». Вся русская рок-музыка вышла из кафе «Сайгон», весь отечественный рейв – из клуба «Тоннель». А в самом начале этого ряда стояла «Бродячая собака». Заведение, в котором родилась чуть ли не вся поэзия Серебряного века. Заведение, которое само было одной сплошной поэзией.
Расположено кафе на площади Искусств. Рядом с ним находится Михайловский театр, чуть дальше – Русский музей, на противоположной стороне площади – еще какое-то количество театров и концертных залов. Но это сейчас, а, скажем, лет двести тому назад то, что сегодня называется площадью, было всего лишь задворками католического собора Святой Екатерины. И почти на том самом месте, где позже появилась «Бродячая собака», стоял тогда дом генерала ордена иезуитов.
Какое-то время орден был очень могущественным. Но потом для него начались плохие времена. Враги ордена (которых у него всегда хватало) добились от тогдашнего папы указа о роспуске и запрещении иезуитских монастырей. Единственное место, где орден сохранился, как раз и была петербургская площадь Искусств. Русская императрица Екатерина заявила, что исполнять папские указы не собирается и взяла иезуитов под защиту. Именно под ее крыло переехало из Европы все иезуитское руководство. Переждав тут самые суровые годы, именно отсюда иезуиты полвека спустя стали заново распространяться по планете.
Правда, последний генерал ордена остался в Петербурге навсегда. Если вы помните, то в продолжении романа о трех мушкетерах Александр Дюма писал, что до должности генерала (верховного руководителя) этого ордена дослужился со временем Арамис.
