языки не звучали вокруг меня. Среди множества книг на полках домашней библиотеки были (они и сейчас есть) две книжки на немецком: «Was ist das fu¨r ein Stein?» (геология и металлургия были специальностью деда) и «Fögel unseren Felder» (мама была учителем биологии и химии).
О других языках и речи не было. Но когда перед началом четвёртого класса нас разбивали на две группы: кто будет учить немецкий, а кто английский – родители решили, что немецкому меня мама научит, если понадобится (о, мечты!), поэтому надо идти на английский. Брату деда, Ивану Васильевичу Моисееву, доктору наук, работавшему в Курчатовском институте, были заказаны дефицитные детские книги на английском и пластинки. Помню, как пришла посылка из Москвы, а там!.. Стихи советских писателей на английском! Кажется, Маршак. Чуковский, «Путаница». И – Андерсен с прекрасными чёрно-белыми иллюстрациями: аквамарин обложки, прихотливые изгибы, нагая русалочка – ар нуво. Жаль, очень жаль, что… на английском. И что потом потерялась. Стоит ли говорить, все они так и остались непрочитанными. А пластинки – непрослушанными. Ну, как возможно это слушать? Кто не помнит – найдите выпуск «Ералаша» про мальчика, у которого все животные выучили английский по этим пластинкам. В этом и есть сермяжная правда: попугаю нетрудно запомнить бессмысленно повторяющиеся фразы – ведь они для него в любом случае ничего не значат.
СОВЕТ РОДИТЕЛЯМ: не рассчитывайте на то, что ребёнок будет читать книжки на непонятном ему языке, в то время как вокруг масса интереснейших книг на родном. Сами-то вы, наверное, не будете читать книжку только потому, что она, видите ли, на иностранном языке?
И ещё ВОПРОС: чего ради, спрашивается, ребёнок станет слушать какие-то аудиокурсы? Вот чего ради?! Не поленитесь, пожалуйста, ответить на этот вопрос всерьёз, то есть найти причины, которые могли бы побудить к слушанию аудиокурсов.
У каждого советского ребёнка была своя личная Англия. Ну-ка, припомним наши любимые детские книжки? Не знаю, как у вас, а у меня – «Мэри Поппинс» и «Алиса в стране чудес». А самой первой книжкой, которую я вообще помню, были «Рассказы о маленьком автомобильчике» Л. Берг. Автомобильчик был жёлтый (я недавно нашёл эту книжку для младшего сына, и оказалось, что он красный. Но я-то помню, что он был жёлтым – и с тех пор хочу маленький желтый автомобильчик!) и громко говорил «Банг!». Любимые книжки моего сына – «Винни Пух» и «Остров сокровищ», дочки – «Питер Пэн» и та же «Мэри»; младшего сына – «Винни Пух» и «Медвежонок Паддингтон». Но вот парадокс: с английским языком всё это почти никак не ассоциируется. Наша детская Англия говорит по-русски, в блестящих переводах С. Маршака, Б. Заходера или Н. Демуровой. («Аню в стране чудес» мои дети тоже знают.) Так что о каких-то pre-listening skills говорить не приходится.
И сознание моё перед первой встречей с первым в жизни иностранным языком было вполне незапятнанным. Или напротив: уже запятнанным осознанием отчуждения, чуждости иностранного языка, изначальным отношением к нему как к школьному предмету. (Та пародия на английский, которая происходит сейчас в первом классе, где учится
