послевоенное, и отношение к враждебному еще недавно государству было, естественно, прохладным. Монастырские же братия принимали владыку Михаила тепло.
«Владыка служил всенощное бдение. Сослужили шесть иеромонахов и три иеродиакона. За литургией сказал речь о Страшном суде Господнем. Не скажу, что говорил ораторски. В конце молебна передал от Патриарха Алексия икону Божией Матери для всей братии монастыря.
…На вечерне акафист читали собором – епископ и четыре иеромонаха. После акафиста прикладывались к патриаршей иконе. Ужин был у отца игумена, присутствовали владыка и соборные. За ужином разговор был пустячный. У епископа нет способности занимать разговором. После ужина владыка пригласил меня к себе на беседу. Просидел я у него полтора часа. Разговор был разный. Говорил он о своем трудном положении, о поездке сюда, в Финляндию, об общинах… Духовных опытов у него нет. Во внутренней жизни мало понимает. Коснулся своей проповеди к нам. Я сказал: „Говорил хорошо“. Поблагодарил меня за беседу. Остался доволен. К отцу Михаилу тоже сходил поговорить. Летом тот был у владыки и понравился ему.
В понедельник владыка пришел в половине литургии. Я зашел в алтарь взять Св. Таины для причащения. Он стоял в алтаре. Я спросил его: „Как Вы спали?“ Он сказал: „Спал вовсю“. Я сказал: „Это хорошо. Сон, как лекарство, полезен“. Певчие пели хорошо. У меня молитва была смешана как-то с грустью. После обеда получили от владыки каждый по пятьдесят граммов чая и маленькую баночку икры на двоих…
Владыка поехал с монахами в лес за дровами. Из леса шел пешком. Не хотел садиться, говорит: „Лошади и так тяжело, воз большой“. Интересуется монастырскими работами.
Говорил он: „Много пишут про меня в газетах клеветы, но я напишу опровержение“.
Есть и у нас такие, которые, когда служил епископ Михаил, не ходили в церковь. Говорят: „Он служит у большевиков“».
Увеличение среднего возраста братии, отсутствие притока новых послушников, ухудшение внешних условий, в которых находился монастырь, – все это вызывало у его насельников сомнения в возможности продолжать иноческую жизнь в Финляндии. Эти пессимистические настроения, а главным образом, незаконное крещение старостильников пробудили во многих иноках мысль о возвращении на Родину, где в послевоенные годы уже действовало несколько монастырей.
В официальном журнале Финляндской Православной Церкви «Аамун Койтто» в 1954 году была опубликована статья о канонических проблемах Финляндской Православной Церкви. Автор прямо требовал закрытия мужских монастырей на том основании, что они принадлежат Московской Патриархии, к которой, по словам автора статьи, были приписаны незаконно, в обход руководства своей Церкви. Статья отражала церковно-политическую ситуацию того времени и, вызвав беспокойство братий, усилила их стремление вернуться на Родину. Отец Иоанн тоже собирался переселиться в Россию. Тема эта затрагивается им в нескольких письмах 1955 года.
Со временем мнение отца Иоанна стало меняться:
