ницы. Один из этих головастиков застрял. Можете подождать меня пять минут? Сделаю малышке кесарево, и выпьем с вами вербены с мятой.
Литература – роскошь.
Вымысел – необходимость.
Луи
Она лежала на паркете – окровавленный лоб, левая рука за шторой.
– Ваши ноги в кадре, – сказал тип из отдела опознания.
Старший инспектор отступил на шаг. Тот сделал несколько общих планов тела.
– Когда это произошло?
– Можно тут кофе сварить?
– Сосед услышал шум часов около семи утра.
– Тело забрать можно?
– Убийца не ожидал, что она дома. Это застало его врасплох.
Второй инспектор, помоложе, сунул нос в свой блокнот, бросил взгляд на коллегу и поспешил высказать гипотезу, пока ее не украли:
– Похоже на работу взломщика. Орудует, видимо, только во время отпусков и делает в штаны, если что не так.
– Во всяком случае, ключи от квартиры у него были. Какое-то время он тут копался, переворошил все, что мог, и это разбудило жертву. Она встала, пошла взглянуть, что происходит, и оказалась в гостиной.
Странный балет вокруг тела Лизы достиг кульминации, со всех сторон летели обрывки фраз, изредка натыкаясь друг на друга.
– Он запаниковал, схватил пепельницу с каминной полки и ударил ее по голове два раза.
– Чтобы так врезать, надо чертовски сдрейфить.
– Выяснили, что он украл?
Молодой сыщик показал на инкрустированную перламутром шкатулку.
– То, что здесь было, наверняка драгоценности. Больше вроде ничего.
– А семья?
– Детей нет. Жила с мужем, он сейчас в Барселоне, вечером вернется.
– Тело забрать можно?
– У консьержки и прислуги есть дубликаты ключей.
– Вызовите их ко мне. И соседа тоже.
Носилки вынесли в коридор. Едва тело убрали, комната, как это обычно бывает, почти сразу же опустела. Старший инспектор застегнул молнию своей куртки, его коллега в последний раз выглянул в окно.
В комнате наконец воцарилась тишина.
Было уже около одиннадцати, и оба обменялись парой слов насчет обеда и нынешнего августа, похожего на октябрь. Им надо было сначала заглянуть в комиссариат, и тот, что помоложе, Дидье, предложил ехать не по Большим бульварам, а по улице Прованс.
– Никто бы не хотел такого конца, как вы описали…
Оба сыщика, уже в коридоре, одновременно обернулись.
– Никто бы не хотел такого конца, как вы описали.
В комнате, которую они едва успели покинуть, между забитым доверху книжным шкафом и дверью в соседний кабинет сидел на стуле Луи. Благодаря странной неподвижности и костюму того же оттенка, что и старая хозяйская мебель, ему, как хамелеону, удалось совершенно слиться с обстановкой. Он не счел нужным встать и остался невозмутим, как умел делать в решающие моменты.
Дидье почувствовал досаду, что проморгал в комнате постороннего.
– Давно вы тут?
– Добрых полчаса. Зашел по случаю, меня никто тут не заметил. Я редко привлекаю внимание.
– Что вы тут делаете?
– Я почти родственник. Был женат на ней еще два года назад. Она со мной развелась, чтобы выйти за известного актера. Сам-то я никогда бы не смог поселить ее в таком месте.
– Как вас зовут?
– Луи Станик.
Не сводя с Луи глаз, старший инспектор в раздражении снял свою куртку.
– Так вы зашли «по случаю»?
– У меня была деловая встреча в двух шагах отсюда. Я знал, что ее мужа дома нет: прочитал в газете, что он сейчас в Испании. А поскольку я оказался тут по случаю, она, быть может, меня бы впустила.
Старший инспектор никак не мог решить, что его больше всего выводит из себя: невероятная естественность Луи или его способность не обращать внимания на всю странность ситуации.
– У вас есть ключи?
– Нет. Но зато есть алиби на сегодняшнее утро.
– Мы не в американском телефильме.
Луи недавно стукнуло пятьдесят. Прямые усы и густые брови придавали ему серьезный вид, которому
