много будет, – прошипел в кулак Макс.
– А ты потихоньку. Я ж помню, у тебя прямой ногой лучше всех шел. Все соседи на работе, никто не чухнется. Это фуфло, а не дверь, железо как бумага, хозяин на нормальную дверь поскупился. Бей в замок! Если не получится – сваливаем! Если получится и там народу больше одного – не тормози, стреляй во все, что движется.
Иван без долгих уговоров молниеносно нанес тот самый прямой удар ногой в замок. Косяк треснул, дверь резко отскочила внутрь. Парни, ощетинившись стволами, быстро вбежали в квартиру.
Полный мужичонка пятился назад, заслоняя лицо руками. Сашка облегченно выдохнул, спрятал пистолет под куртку и легонько толкнул хозяина квартиры ладонью в грудь. Тот упал на диван.
– Не ссы, Капустин, – миролюбиво сказал Сашка. – Ограбим – отпустим. Если все бабки по-хорошему отдашь, твой портрет останется без изменений.
– Какие бабки? – пискнул хозяин квартиры.
– Н-да, – задумчиво произнес Сашка. – Стало быть, в портрете изменения всё-таки будут, – и резко хлестнул мужичка по лицу.
– Тебе люди на раскрутку денег давали? Давали. Ты с процентами вернуть подписывался? Подписывался. Тебе по-хорошему говорили? Говорили… – Каждая фраза сопровождалась ударом по лицу.
Голова хозяина квартиры моталась туда-сюда.
– Тебе счётчик включали? Включали. Ты на счётчик хрен положил? Положил.
Из носа и рта мужичонки хлестала кровь, но Сашка не прекращал допроса, в котором от жертвы ответов вовсе и не требовалось – всё и так было ясно.
– Ментам на людей стукнул? Стукнул. Их по сто шестьдесят третьей приняли? Приняли. И думал, с рук сойдёт? Гони бабки, падла, пока жопу паять не начали.
– Ребята, деньги в банке, – захлебываясь кровью и соплями, пролепетал истязаемый.
– В какой банке? В трёхлитровой? Или в пяти? В пятилитровую, я думаю, поместилось бы. А ты, по ходу, во мне фраера увидел? И решил мне за жизнь причесать? Макс, включай паяльник, дядя понимает только по-китайски.
– Там… – прохрипел мужик и указал на стену: – Там… – и бессильно откинулся на спинку дивана.
Расковырять заклеенный обоями тайник оказалось делом одной минуты. В бетонной стене было выдолблено солидных размеров углубление, в котором уютно сидел чёрный «дипломат». Достали. Открыли. В комнате настала гробовая тишина. «Дипломат» был плотно набит новенькими пачками денег с зелеными портретами заокеанских президентов.
– И как же ты, дядя, до сих пор живой-то? – задумчиво спросил Сашка.
Дядя не ответил. Он, свесившись с дивана, с остервенением жал на потайную кнопку сигнализации.
– А вот это писец. А писец мы не лечим, – прошептал Сашка. И заорал не своим голосом:
– Ноги, пацаны!
Троица рванула из квартиры, вихрем пронеслась по лестнице и метнулась к машине.
Где-то неподалеку уже завывали милицейские сирены. Сашка повернул ключ зажигания:
– Милая,
