и ранее непознанное чувство – Его манила сама мысль о возможности хотя бы начать движение в направлении к своей новоявленной мечте.
Его жизнь всегда протекала по определённому пути. По уже протоптанным тропинкам и проложенным рельсам и О'Брайн никогда и подумать не мог, что однажды поезд его судьбы свернёт туда, где рельсы придётся прокладывать ему самому. Наивысшее образование в десятках академий, институтов и даже частных научных заведениях. Связи с самыми верхушками частокола общественных движений и значительный вес в глазах самого Великого Сената – Ничто не могло дать ему ключ от той двери, на которую он вздумал пускать свои мечтательные слюни. Он был готов дать взятку, но не знал чья именно ладонь способна не только взять её, но и дёрнуть нужный рубильник в механизме интереса научного сообщества. Даже раздумывал над весьма сомнительной связью с родственниками Сенаторов, но приведёт ли это к желаемым результатам, или лишь добавит ещё один ночной кошмар к и без того внушительному списку сонных страхов?
В памяти О'Брайна всё ещё крутились сцены из некогда просмотренной киноленты, где главным злодеем выступал древний механизм часов со странными колоколами, приуроченными прямо над циферблатом – В определённый момент времени эти колокола начинали содрогаться под ударами миниатюрного молоточка и производить чудовищный, пробирающий до самых скрытых нервных окончаний, зловещий звук. Говорят, что в старые времена люди просыпались под звуки этого механизма. Включали его специально, что бы не проспать какие-то важные события. Но он слышал этот звук и видел искривлённые гримасы людей, чьи сердца не выдерживали стресса и останавливались под напором смертельной музыки этих часов. Он видел тот фильм и всё ещё, время от времени, слышал эхо тех ужасающих звуков посреди ночной тишины страны сновидений. Он не готов к ещё одному кошмару. Не уж!
– Вы будете это допивать? – Голос донёсся откуда то сзади, в прочем, как и остальные, к звуку которых Советник привык настолько, что попросту перестал как либо на них реагировать. Лишь изредка его острый ум примечал что то интересное и автоматически делал заметку в глубинной записной книжке долговременной памяти. – Эй, Мистер!
О«Брайн был полностью погружён в свои мысли в последнее время – Космос полностью охватил его разум, стал его неотъемлемой частью. Встряхнув уже изрядно захмелевшей головой, Гертрад огляделся по сторонам и убедился – Обращались к нему самому. – Что, простите?
– Виски. – От незнакомца дурно пахло. Он словно не чистил зубы с самого своего рождения и едва ли знал, что такое мыло и шампунь. Однако, нисколько не смущаясь своей собственной неприятной кампании, он подсел к чиновнику и потянулся к его стакану. – Вы ведь не будете допивать это? Вы уже несколько минут к нему не притрагивались. Я заберу тогда, чего добру пропадать.
– Пошёл
