Она оставляет Митча сидеть на кровати и делает шаг к окну, чтобы распахнуть шторы.
Тяжелая ткань отползает в сторону, в комнату просачивается утренний свет и прохладной, сливочно-белой полосой ложится на босые ноги Митча. Небо жемчужно-серого цвета, облака так высоко и далеко, что чудится, будто снежинки за оконным переплетом сыплются прямо из самого рая. Дар Божий. Снег падает хлопьями, крупными, как комки ваты, и смягчает суровый ландшафт Среднего Запада, укрывая унылую равнину таким свежим и чистым одеялом, что Митчу хочется под него забраться.
– Правда, красиво? – Сиделка тихонько вздыхает, глядя, как на ее глазах преображается мир, но Митч не отвечает. Не может.
Он уже не здесь, не в тесной комнатушке пансионата, где ему, похоже, суждено доживать век. Нет, он вглядывается в смутный силуэт, который вдруг наполняется цветом, оживает; роскошное, уворованное мгновение – Митч цепляется за него, хотя его очертания уже расплываются.
Митч видит ее так отчетливо, будто время повернуло вспять. Волосы заплетены в две косички – отчаянная попытка соорудить прическу, сведенная на нет выбившимися кудряшками, не желающими подчиняться ее стараниям. Но это только добавляет ей детской прелести, когда понимаешь, что не заботливая мать, а ее собственные неумелые руки пытались укротить эту буйную шевелюру. Щеки раскраснелись, она беззаботно хохочет, в глазах сверкают серебром тысячи звезд. Волосы переливаются алмазными искрами. Она протягивает Митчу руки, он берет озябшие пальцы, сжимает в теплых ладонях. Прижать бы ее к себе покрепче. Хотя бы еще на одну минутку. Навсегда.
Но ее уже нет.
Глава 1
Рэйчел
1 октября
– Он меня убьет!
– Ничего не убьет. Не делай из мухи слона. – Лили бросила на меня уничтожающий взгляд и взмахнула полотенцем, складывая пополам.
Я проследила взглядом за тем, как дочь добавила аккуратно сложенное полотенце к стопке стираного белья, и в который раз восхитилась грациозным изгибом шеи, огнем синих глаз. Моя Лили – чудо. Умница, красавица и задира. Но тут она не права. Доведи я до конца то, что мы с ней задумали, Сайрус меня точно пристукнет.
– Он разозлится как черт.
Лили дернула плечом:
– Ну и что? А ты, мам, стой на своем. Что такого ужасного он может сделать?
Я навскидку могла бы предложить с дюжину вариантов, один другого хуже. Но разве по силам одиннадцатилетней девочке разобраться в сложностях нашей невеселой семейной жизни без любви, где один всегда требовал, а другой всегда уступал? Я уступала. Сайрус требовал. Простое правило. Я выучила его назубок.
– Это не так просто, малыш.
Я сложила последнюю салфетку и принялась укладывать белье в корзину, чтобы разнести по всем четырем ванным комнатам нашего огромного, как дворец, дома. Этих ванных у нас больше, чем членов семьи, но меня габариты нашего несуразного жилища только радовали: было где спрятаться. Например, в комнатах для гостей
