деревянные поверхности были выскоблены добела. Пахло ёлкой. На столах у печки сушились ягоды, к потолку были подвешены мешочки с сушёными грибами. К стенам были прибиты нарядные портреты вождей, между ними качались на нитках чудесные куклы, они кивали и улыбались Иадовой, как доброй знакомой. Вокруг детских кроваток стояли фанерные леса и горы; фанерные крылатые кони и прочие звери на колёсиках желали малышам спокойной ночи. На полках среди обычных детских книжек стояли рукописные сборники стихов и сказок: Петя диктовал по своей феноменальной памяти, Броня каллиграфически записывала, Гриша делал картинки и сшивал. В длинном коридоре с дверями, ведущими в детские группы, висела доска почёта с итогами социалистического соревнования, живописными портретами главных ударников и описаниями их достижений. Рисовал, естественно, Гриша. Иадова увидела барыньку-Вареньку, сурового Архипыча в ушанке, серьёзного Петю.
Вокруг барака был устроен «индивидуальный» огород с картофельным полем, грядками, яблоньками и пугалами. Не чуждая самоиронии Гвоздева отдала главному пугалу свой полинявший берет с кокардой и френч с прорехой ниже пояса. Теперь она вечно встречала гостей у калиточки детского дома, отгоняя птиц и злых духов. Иадова знала, что гвоздевский детский дом считается образцово-показательным, что туда на праздники начальство своих детей возит, но она не ожидала увидеть такого великолепия. Всё это было теперь в её руках – Гвоздева шла в увольнение, чтобы ухаживать за безногим сыном. Тате предстояло навести свои порядки в Красном Яге, и для начала надо было сжить со света социально неблагонадёжную Броньку.
Иадова заняла квартиру уехавшей Гвоздевой и совершенно её преобразила. Тата питала страсть к рукоделию, у неё была большая коллекция кружев и вышивок, сделанных крепостными зэчками. Первым делом Иадова украсила спартанское жилище Гвоздевой множеством салфеточек, полотенчиков и подзоров, на стол постелила расшитую скатерть, свисающие с окон старые детские простыни заменила на красивые занавески. У Гвоздевой Иадова обнаружила несколько сборников стихов, изданных культурно-воспитательным отделом НКВД. Эти книжки Гриша привозил из гастролей по дальним зонам. Иадова открыла наугад:
Над полуночным покоем
Из восточной стороны
Вышли звёзды под конвоем
Ослепительной луны[4].
Это были прекрасные стихи, написанные заключённым. Жуя губами, Иадова читала их – как бы сквозь сон, как будто что-то припоминая, потом решительно разорвала, растёрла в сильных ладонях и отправила на растопку. Новое жилище Иадова называла «мои пенаты». В свободное время, которого у неё было довольно много, читала «Правду», «Известия», «Производственный бюллетень», старые подшивки «На вахте» и «Северного горняка», пила сладкий чай со спиртом, разговаривала с Патроном, иногда вышивала крестиком.
У крыльца Иадовой обычно стояли на дежурстве Панов и Головкин. Как-то вечером Тата пустила
Стихотворение Николая Жигульского; он был расстрелян в 1937 году. –
