притязания на важные открытия; заслуженно ли его именем названо целое полушарие?
Я уверен, что мы сумеем развеять сомнения. Неоспоримые документы обеспечивают нас достоверным набором его литературных «отпечатков пальцев»: любимые художественные образы, предпочитаемые темы, способ мышления и типичные «заскоки». Из спорного материала мы «выжмем» надежную часть и посмотрим, как много принадлежит перу Веспуччи и какова доля ответственности редакторов в тех публикациях, автором которых он числится. С помощью других источников – в частности, сохранившихся писем к Веспуччи, открывающих мир, в котором он вращался, и ценности, лежавшие в основе этого мира – возможно реконструировать фазы его жизни с разумной степенью достоверности и даже проникнуть в его сознание: увидеть мир его глазами, прояснить его амбиции и мотивацию, пролить свет на причины – хотя бы некоторые из них – его постоянной смены имиджа. Его жизнь можно разложить на карте с нерегулярной координатной сеткой, смазанными деталями и искажениями шкал, типичными для того времени. Есть и сводящие с ума лакуны. Я не старался их незаметно залатать подобно средневековому картографу, заполняющему пустые места изображениями гиппогрифов[9].[10]
Хотя эта книга задумывалась как биография Веспуччи и исследование его разума, не обойтись без описания великих исторических реалий того времени. Я пытаюсь дать о них представление, хотя и отводя на задний план, ибо ничто из того, что делалось героем, нельзя понять до конца вне контекста эпохи. Поэтому книга следует за ним по самым разным местам, с которыми была так или иначе связана его жизнь: Флоренция Лоренцо де Медичи; Севилья Фердинанда и Изабеллы; океан Колумба; новый континент, прочесанный мародерами всех мастей, шедшими вслед за Колумбом; земной шар, в резонансе с которым фамилия Веспуччи слышалась то громко, то слабо. Кому-то из читателей такой подход может показаться скучным, им захочется интимных подробностей из жизни субъекта, которого легче себе представить, изучая с близкого расстояния. Но общая картина необходима, и мне кажется, она многое проясняет. Ибо хотя Веспуччи не сделал значительного вклада ни в один вид искусства, ни в одну отрасль науки – как мы увидим, его космография была любительской, навигационное мастерство переоценено, пером он владел плохо – он стал важной фигурой в мировой истории, потому что был одним из последних в цепочке искателей приключений из Средиземноморья, кто помог завоевать Атлантику и распространить через океан силовые линии той культуры, которую мы сегодня называем западной цивилизацией.
Я глубоко обязан моим предшественникам, на исторических «раскопках» которых базируется эта книга, прежде всего, Илиане Луччане Карачи[11], Луизе д’Ариенсо[12], Лучано Формисано[13], Марко Поцци[14] и Консуэло Варела[15]. Они просеяли все нужные архивы настолько тщательно, что мы можем быть более или менее уверены, что никаких новых важных
Гиппогриф – полуконь-полугрифон**, мифическое создание с телом лошади, крыльями и головой орла.
Грифон – мифическое крылатое существо с туловищем льва и головой орла.
I. Luzzana Caraci,
L. D’Arienzo, 'Nuovi documenti su Amerigo Vespucci', in
L. Formisano,
M. Pozzi, ed.,
C. Varela,
