style="font-size:15px;"> – Я из Красноярска. Ты привыкай… к несправедливости-то… и не нас, русских, бойся. А вот их, – он указал на дагестанца. – Не мы животные, а вот они.
Потом он ушёл. Вскоре на этаж зашёл офицер, и дагестанец отстал от дневального. Офицер видел, пока поднимался по лестнице, что происходит на тумбе дневального. Он всё видел. Но ничего не сказал. Хотя, как узнал Андрей впоследствии, этот старший лейтенант сам был из Мордовии. Просто ему, как и многим представителям офицерского и сержантского состава, было необходимо одно – чтобы в батальоне, в их роте, в их взводе и их отделении – был порядок. А уж какими методами этот порядок будет насаждаться, никого как будто не волновало. Главное – чтобы методика была действенной.
***
Но тут теперь необходима небольшая предыстория относительно прошлого Андрея и вообще его мировоззрения. Этот полугодишник, похожий на русского, сказал ему, что бояться стоит не русских, а – дагестанцев, что это они животные.
Но они были мусульмане. Хотя, очевидно, и ваххабиты… И Андрей тоже причислял себя к мусульманам, поскольку был он человек верующий и с шестнадцати лет каждый день читал намаз. Впрочем, до шестнадцати лет он не был атеистом, разве что один год, когда он начитался книг по научной литературе, а также попал под влияние атеистических философий. Тогда ему было лет пятнадцать. А до этого он, несмотря на свою внешнюю неуёмность, был очень дисциплинирован в отношении религиозной веры вообще. Было время, что он читал книги Свидетелей Иеговы, было время, что он изучал чистой воды православие и даже намерен был идти учиться на священнослужителя в духовную семинарию. Молился он тогда по пять раз на дню. И все свои скромные денежные средства, дарованные ему бабушкой, Андрей отдавал в храм, не покупая себе, в отличие от других ребят в классе, ни пирожков, ни шоколадок, ни чего-либо ещё.
Был момент, когда он всерьёз хотел бросить школу. Это случилось в шестом классе. Он потерял свою тетрадь, которую отвёл себе для богословских записей, а девочки из его класса эту тетрадь нашли. И стали публично читать и хихикать. Он хотел было девчонок поколотить, но сдержался, вспомнив, что их, дур, бить как будто нельзя. Из школы он сейчас же отправился домой и в течение всего вечера молился, стоя на коленях перед бабушкиной иконой Святой Троицы, прося прощения как за себя, так и за этих своих одноклассниц, которые просто не понимали, что творили.
Тем не менее, в школу Андрей отказывался ходить всю следующую неделю. А бабушка, прежде таскавшая его по квартире за уши, делать этого более не смела, ибо видела во внуке что-то, как ей казалось, очень твёрдое; кроме того, Андрей целыми днями читал и за пропущенную неделю обогнал сверстников на три темы вперёд. Бабушка тогда позвонила учительнице и сказала, что Андрей заболел.
Но это было влияние христианства. А Ислам наступил после. И хотя бабушка и переживала поначалу за внука, боясь, что «получится из него какая-то нехристь», она видела, что внук её ничего плохого как будто бы не замышляет и делает хорошие вещи,
